Конец октября, через пару часов начнется ноябрь, на стыке времен года ветер дует особенно пронзительно. И тревожно. За последние несколько дней ни одного убийства. Для столь беспокойного города, как Волговодск, это как минимум подозрительно. Как бы чего не случилось. Максим внутренне поежился, глянув на часы. В машине тепло, а на душе не то чтобы зябко, но температура там точно не комфортная. А еще обидно. За своего напарника. Должность начальника уголовного розыска поставили на «орла», а ему выпала «решка». И Максим на освободившуюся вакансию претендовал, и Стасов. Начальник подполковник Артем Малахов даже не знал, кто более достоин. Он мог принять волевое решение, но Стасов сам предложил жребий. Сам же и проиграл. Сидит, молчит, невесело о чем-то думает, возможно, обижается. А может, и нет. Он всегда такой, спокойный, молчаливый, рассудительный. Иногда кажется, что себе на уме. Но так только кажется, на самом деле он нормальный, свой в доску парень.
Они уже подъезжали к дому, когда на телефоне заиграла мелодия. «Наша служба и опасна, и трудна». Судя по рингтону, звонил начальник.
– Макс, ты сейчас где? – спросил Малахов.
И тон у него такой же боевой, как и рингтон, Максим с нехорошим предчувствием глянул на засыпающего Стасова.
– Да уже пирожками пахнет. С мясом. Люба где-то рядом.
– Пирожки с мясом – плохая примета.
– Да я это уже понял, – вздохнул Максим.
– Улица Волжская, дом сто тридцать восьмой, тут рядом.
– Пирожки с мясом?
– Один… Э-э, работай давай!
Название улицы Волжская говорило само за себя, она тянулась по берегу реки: ближе к центру города – многоэтажная застройка, на окраине – частный сектор. Потерпевший жил даже не на окраине, а за чертой города, но в доме, выходящем на реку.
Откатные ворота нараспашку, но Максим заезжать во двор не стал. Только они с Егором вышли из машины, появилась хозяйка дома, не очень молодая, но довольно-таки красивая женщина. Волосы растрепаны, лицо заплаканное, тушь под глазами размазана, но все равно она выглядела довольно эффектно. Худенькая, длинноногая, легкое пальто смотрелось на ней как выставочный образец на манекене в бутике фирменной одежды. Максим просто обязан обращать внимание на все, даже на мелочи… А это не мелочи! Тем более что женщина вышла к ним не со двора, а со стороны улицы.
Над воротами дома ярко горел фонарь, на свет женщина вышла из темноты.
– Вы кто? – встревоженно спросила она.
Наверняка Малахов отправил к месту происшествия наряд и участкового, но Максим все же прибыл первым. Но ради этого им, увы, пришлось принести в жертву ужин, а там не только пирожки, Люба еще и жаркое обещала. К стаканчику домашнего вина. А то и к двум…
– Капитан Павлов, уголовный розыск!
– А вы, простите, кто будете? – Стасов с нескрываемым интересом смотрел на женщину.
– Я вас вызывала! – показывая на дом, сказала та.
– А там что делали? – Стасов кивнул в темноту.
Улица в этом районе застраивалась новыми домами, но фонарей хватало, почти везде светло. И только за домом потерпевшего почему-то темно. А улица на сто тридцать восьмом доме не заканчивалась.
– Что делала… «Вольво» наш там! – Всхлипнув, она приложила пальцы к глазам. – Убийцы его бросили!
– Убийцы? – Павлов и Стасов переглянулись.
– Я захожу в дом, а там Юра, весь в крови, слышу, машина выезжает со двора. Ворота открылись, машина выехала… Я потом за ними пошла…
– Юра – ваш муж?
– Муж… Трутов Юрий Константинович, я говорила… Я думала, он живой, а он умер! – Женщина всхлипнула и, не в силах сдержать слезы, зарыдала.
На дороге со стороны города замелькали проблесковые маячки синего цвета Максим решил, что это патрульно-постовая служба на подходе, но к дому подъехала машина «Скорой помощи».
– «Скорую» вы вызывали? – спросил Стасов.
– Да, вызывала.
– Вы же сказали, что муж умер.
– А вдруг? – снова разрыдалась женщина.
Максим оставил Стасова с ней, а сам, взяв с собой только врача, прошел во двор.
Дом солидный, двухэтажный, терраса, мезонин, встроенный гараж. Дорога от ворот раздваивалась, одна «ветка» вела к гаражу, другая шла к площадке перед крыльцом. У входа в дом стоял паркетник «Инфинити» белого цвета.
Максим осторожно прошел в дом. Потерпевшего он увидел с порога, тело лежало посреди холла. Голова разбита, лицо в крови, рука безжизненно откинута. Вряд ли человек жив. Но в любом случае действовать нужно осторожно. Совершено особо тяжкое преступление, будет работать группа, а следователи ох как не любят, когда затаптываются следы. Максим и сам надел бахилы, и врача обязал.
Впрочем, в медицинской помощи потерпевший не нуждался, врач всего лишь констатировал смерть. Максим попросил его покинуть место происшествия, связался с Малаховым, подтвердил заявление гражданки Трутовой. Впрочем, следственно-оперативная группа уже и без того собиралась на выезд, оперативники, можно сказать, уже прибыли на место убийства. Как чувствовал Максим, что так просто этот месяц не закончится.
Трутова жестоко избили, удары в основном наносились по голове. А били чем-то твердым и тяжелым, скорее всего металлическим. Били наотмашь, вокруг все должно было летать и падать, а в холле полный порядок, подушки на диване все на местах, торшер с кованой стойкой не перевернут. Даже ковер, на котором лежало тело, и тот не смят. И только кровь под головой, причем натекло совсем чуть-чуть, ковер слегка испачкался.
