Глава 1. Однажды в Нью-Йорке.
Осень, 1927 г.
Не по-осеннему яркое солнце поднялось из-за горизонта, освещая пустынные улицы Нью-Йорка. Город сбрасывал с себя оковы ночи, освобождаясь ото сна. Утренний туман, обволакивая дома, стелился по земле и клубился над Гудзоном.
На набережной, ёжась от резких порывов ветра, стоял парень лет двадцати. Черноволосый, коротко стриженный, одетый в белую рубашку и чёрные брюки, он задумчиво смотрел вдаль, за серую гряду облаков. Парня звали Алекс Маккензи. Высокий, но не худощавый, атлетического телосложения, с правильными, приятными чертами лица и выразительными янтарными глазами, он, на первый взгляд, казался суровым и не по возрасту серьёзным.
Алекс смотрел на Гудзон и вспоминал день, когда впервые увидел берег “земли обетованной”. Это произошло пятнадцать лет назад. Вместе с другими иммигрантами семья Маккензи пересекала океан в надежде изменить свою жизнь. Сколько их было таких, уставших от нищеты, полуголодных людей, возделывавших крошечный клочок земли на далёкой теперь Сицилии. Каждый из них лелеял мечту о том, что Америка – страна больших возможностей и великих достижений примет их, дав шанс “подняться повыше”.
Пятилетний Алекс носился по пароходу вместе с компанией таких же, как он, детей иммигрантов. Его четырёхлетний брат Джонни, спокойный, меланхоличный ребёнок, предпочитал проводить время с матерью.
В то утро туман был таким густым, что детям не приходилось прикладывать много усилий для игры в прятки. Даже в нескольких шагах друг от друга мало что можно было рассмотреть.
Забеспокоившись, что Алекс выпадет за борт, отец принялся его искать. Всё остальное Алекс запомнил очень ясно. Томас Маккензи подхватил его на руки и подошёл к перилам. Туман рассеялся так внезапно, будто его и не было. Перед глазами удивлённого мальчика среди далёких огней города предстала огромная статуя женщины в длинных одеждах и с факелом в руке, поднявшая его в самые облака.
– Кто это? – шёпотом спросил Алекс у отца.
– Статуя Свободы, наша проводница в “землю обетованную”, – торжественно объявил Томас.
Сколько Алекс себя помнил, отец всегда почтительно отзывался об Америке.
“Тоже мне – страна мечты! Как были бедняками, так и остались”, – с досадой думал Алекс. Совершенно непонятно, на что рассчитывал его отец, решив перебраться сюда.
Маккензи поселились в маленькой двухкомнатной квартире без особых удобств. “Адская кухня” охотно распахнула объятия для иммигрантов: что здесь, что в Бруклине обитал всякий сброд. Томас подумывал о том, чтобы переехать в другой квартал, более спокойный и безопасный, но оплата за квартиру оказалась ему там не по карману. Впрочем, он напрасно беспокоился. Никто не заинтересовался его бедной семьёй, у них нечего было грабить и они надолго осели на одном месте.
Нельзя сказать, что им совсем уж плохо жилось. Настоящей нужды они не испытывали, благодаря умению матери, Андрэа, вести хозяйство и сводить концы с концами. Вскоре Томас устроился работать таксистом и вкалывал как проклятый почти без выходных.
Помимо Джонни, у Алекса были сестра Люсия и брат Рико. Прокормить четверых детей было непросто, учитывая, что сам Алекс добавлял родителям непредвиденные расходы. Томаса частенько вызывали в школу разобрать конфликты сына со сверстниками, заплатить за очередное разбитое стекло, а однажды даже за витрину в кондитерской. Алекс кинул в неё камень на спор с одноклассником.
После школы Алекс шнырял по всему кварталу с ватагой сверстников. Как все мальчишки, они ругались, дрались, играли в войну, совершали набеги на кондитерскую и мелкие лавочки со сладостями, лазили по строительным лесам и кидались в проезжавшие мимо машины грязью или снежками, в зависимости от сезона.
Несмотря на своё беспокойное поведение, Алекс неплохо учился и любил читать. Он был любознательным и читал всё, что попадалось ему в руки: старые, пожелтевшие от времени газеты, учебники, книги из школьной библиотеки. Алекс как будто переносился в другие миры, подальше от отца с его недовольным ворчанием о том, что надо зарабатывать деньги и помогать семье, а не сидеть, уткнувшись в книгу, или бегать по улицам с ватагой хулиганов. Никто больше из семьи чтением сильно не увлекался, и Томас не мог взять в толк, что находит его сын в книгах, кроме сказок, мешающих видеть реальность.
Отношения с отцом у Алекса складывались сложно. Томас постоянно придирался к нему и цеплялся ко всяким мелочам, часами читал ему нотации после очередного проступка, взывая к его совести, и напоминал о неизбежном наказании. Томас был урождённым католиком, хотя и не слишком набожным, и считал своим долгом наставить детей на путь истинный.
Монотонный и нудный голос отца действовал подростку на нервы. В такие моменты Алекс словно бы отключался, уставившись в одну точку, и обычно рассматривал висевший на стене потрёпанный постер “Малыша”1. Пропуская мимо ушей всё, что говорил отец, Алекс думал, что лучше бы тот наподдал ему затрещину или отхлестал ремнём, только бы не слышать этих занудных поучений, но Томас, к его чести, никогда не бил своих детей.
