Публикуется в авторской редакции с сохранением орфографии и пунктуации подлинника.
Иллюстратор Юрий Иляхин
© Юрий Иляхин, 2018
© Юрий Иляхин, рисунки, 2018
ISBN 978-5-4493-8170-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Вместо предисловия:
Выхухоль и ее друзья
Это сказки про Выхухоль, которая, может быть, и не выхухоль вовсе, и не птица, и не зверь, и большая к тому же – повыше даже своего приятеля, Бориса Дубова.
Она поселилась в скворечнике величиной с дом, который построил в лесной деревне Борис Дубов, немного не рассчитав размер.
В компанию Выхухоли и Бориса постепенно вливаются и становятся друзьями: Мотылек Сяо-цань, с весьма туманной биографией, неунывающая Барашка, с биографией совсем коротенькой, но нисколько от этого не страдающая, Гремучая змейка со своей неудачной любовью, черный Ворон по имени Канарей – винный дегустатор и эстет, а также другие персонажи, вроде Рыбки или Щенка по кличке, конечно же – Пограничный пес Алый.
Героев становится все больше, истории про них разрастаются. Приключения происходят в деревне, в лесу и на реке, по которой друзья как-то отправились в свой Великий поход.
Рисунки – автора.
О, и Выхухоль просто моя героиня. По определению. Прямо хоть футболки про нее выпускай!!! Ой, сейчас посмотрела картинки на гугле. Это же не птица!!! Сейчас еще википедию читаю! Это шок! :))))))))))) Надо срочно перечитать все сказки. Так даже ржачнее получится. Это же вообще потрясающе!!!! :)))
(Из письма
первой читательницы,
моей дочки Лиды)
Борис Дубов построил в саду скворечник.
Скворечник был огромный, почти как дом.
Он стоял на земле.
Такой получился.
В скворечнике поселилась Выхухоль.
Она утром выходила из скворечника, оглядывала красным глазом окрестные виды, говорила: «Засрали всё, гады!» – и опять уходила спать. Она очень много спала, в этом скворечнике, потому что на улице было жарко. Лето же.
Борис Дубов долго не знал, какого пола его Выхухоль, мальчик или девочка.
Ну, собственно, не его, а просто Выхухоль, которая поселилась в скворечнике.
Спросить он стеснялся, и только иногда косился глазом вниз, в направлении Выхухоли.
Выхухоль смотрела на него красным глазом и говорила: «Ну, Борис, не надо!»
И Борису становилось стыдно. Тем более под шерстью или перьями, что там было у Выхухоли, все равно было не видно. А вот стыдно становилось.
Выхухоль и внешний вид Выхухоли
Борису было непонятно, чем покрыта Выхухоль.
То ли шерстью, то ли перьями.
Вообще было не понятно, к чему это всё.
То ли это птица вроде курицы, то ли это животное вроде выдры или песца, к примеру, а может, навроде кота породы мэйнкун.
Хотя не похожа ни на тех, ни на других, ни на третьих.
С другой стороны – рост.
Выше Бориса. И крупнее.
И была ли вообще Выхухоль выхухолью – большой вопрос.
С виду не разберешь, а пощупать шкуру было невозможно, из этических соображений.
– Ходячая шуба! – сказал Печник про Выхухоль, но что с него взять, с Печника?
Хотя вообще-то внешний вид Выхухоли производил приятное впечатление, даже на детей, если бы не некоторая загрязненность временами и не красный глаз, особенно с просыпу.
Выхухоль и прогулки
с Борисом Дубовым
Иногда Борис Дубов ходил с Выхухолью гулять.
Они шли бок о бок по пыльной дачной дороге в сторону города.
Оттуда иногда приносило ветром заводские дожди.
Тогда Выхухоль покрывалась синеватым, а то и зеленоватым кислотным налетом.
В сочетании с красным глазом это выглядело красочно, хотя и пугало особо нервных и чувствительных.
К тому же Выхухоль начинала кашлять, с отчетливым выхухолевым акцентом.
Но прогулкам это не мешало.
Только иногда кто-то шуршал в кустах ивняка вдоль дороги.
То ли соседские дети следили за прогулкой Бориса и Выхухоли.
То ли это змеи расползались с нагретых пригорков: уж очень они боялись Выхухоли. Хотя она их не трогала.
Выхухоль и иностранные языки
Выхухоль пыталась учить иностранные языки.
Пела она хорошо, со способностями, а вот языки никак не давались.
Она сидела в своем скворечнике, упершись красным глазом в учебник, и мучалась.
– Борис, – спрашивала она внезапно, – а можно сказать «маньди» или «саньди» вместо «маньдей» и «саньдей»?
Борис не отвечал.
Всем было ее жалко.
Борис Дубов иногда говорил: «Брось мучаться, давай лучше траву покосим!»
Но Выхухоль знала, что очень важно заниматься языком хотя бы полчаса в день, зато каждый день.
Все равно толку не было.
Грубо ругаться матом по-английски, как другие, она не хотела, а другие слова ей как-то не подчинялись.
Зато пение Выхухоли давалось.
Ей нравились «Подмосковные вечера».
Элтон Джон нравился, Лепс нравился.
Ей не нравились негритянские всякие песни-речитативы, кроме одной, из фильма, где актриса Пфайфер, американская, играет морскую пехотинку, которая теперь преподает в школе для трудных детей в бедном районе Америки.
Так вот там была песня, рэп, очень ритмичная, с припевом красивым, и она пришлась Выхухоли по душе.
Со временем она узнала вдруг, что это вообще-то бандитский рэп, но поделать уже ничего нельзя было, раз нравится. «Любовь зла», – сказал про это Борис Дубов. Со знанием дела сказал.
