Виола
Глава первая
Окна дворца с массивными резными позолоченными рамами были удивительно красивы. Маленькая принцесса Виола стояла у окна на коленях в большом бархатном кресле и тёрла розовым пальчиком морозное стекло. Сквозь круглое темное отверстие на узорном заиндевелом поле ничего не было видно, но девочка представляла себе громадную ёлку в натопленном зале, украшенную летящими серебристыми фигурками, острокрылыми птичками и нежными цветами с тонкими лепестками – такими, как у белых хризантем. Ей представлялось, что ёлка медленно кружится под звуки вальса, а все украшения плавно качаются и танцуют.
Маленькая принцесса недоумевала, почему о ней вдруг забыли все гувернантки и служанки, и почему её никто не укладывает спать, когда уже так поздно. Но как хорошо побыть одной, всеми забытой, сидеть в громадном уютном кресле и представлять себе эти милые счастливые картинки.
А в это время во дворце все пребывали в большом волнении: королева произвела на свет наследника, но всё никак не могла очнуться от забытья и улыбнуться известию о долгожданном сыне.
Наутро по покоям дворца разлилась гнетущая атмосфера непоправимого несчастья. Было так жаль молодую королеву с лучезарным лицом, ведь ей так и не удалось взглянуть на сына.
Маленькая принцесса не переставала удивляться, так как вопреки этикету никто не разбудил её, не поторопил с одеванием к приходу папеньки-короля, который каждое утро с улыбкой целовал её в бархатную щёчку и спрашивал мягким низким голосом:
– Ну, как поспала, моя славная крошка? Как настроение? Всё чудесно?
Казалось, жизнь во дворце резко замедлила ход – так было тихо. Наконец, высокая белая дверь с позолоченными ракушками по периметру отворилась и вошла щуплая бледная нянька с тёмно-бордовым платьем в руках.
– Вставай, детка, дай-ка я тебя одену, – почему-то шёпотом произнесла она, забыв, что маленькая принцесса вовсе не «детка», как другие, а «ваше высочество».
– А где же папенька? – спросила Виола, уставившись синими глазами на любимую няньку.
– Он занят. Занят сегодня. Он очень-очень занят. Ему, голубка моя, пока не до тебя.
Нянька явно была подавлена, она не гладила кудрявые волосы принцессы, не расчёсывала их большим черепаховым гребнем, не целовала мягкие светлые ручки девочки, и принцесса поняла, что сегодня нужно постараться стать как можно незаметней. Но как-то так получилось, что с этого дня маленькой принцессой вообще перестали особо интересоваться. Куда-то подевались гувернантки, учителя и многочисленная прислуга. Все переместились в покои маленького Армана, новорожденного брата принцессы, а бедной Виолой занимались лишь старая нянька да толстый смотритель королевского гардероба, ведь принцесса в любом случае должна выглядеть соответственно своему положению.
Папеньку-короля девочка видела теперь только во время обеда, на котором присутствовала вся королевская семья. Но теперь он никогда ей не улыбался, не целовал, а только хмурился, старательно отводя взгляд. Девочке было невдомёк, что она сама является причиной такого отношения, ведь всем своим видом и лучезарным лицом малышка так сильно напоминала умершую королеву, что король не мог смотреть на неё без острой боли в сердце. Поэтому он перенёс всю свою любовь на сына, а дочь старался не замечать.
А Виола так тянулась к людям своим добрым отзывчивым сердцем, ведь с колыбели ее окружали лишь внимание и ласка. Она обожала просторные залы дворца с хрустальными люстрами, подвески которых переливались разноцветными радужками; любила слушать перезвон всех дворцовых часов – ей казалось, что этот перезвон рассказывает о далёких загадочных краях, откуда они были привезены. И в позвякивании подвесок, и в перезвоне часов, и в пении птиц, и в звоне церковных колоколов – во всём Виола слышала музыку. Даже шелест весенних листьев или стрёкот кузнечиков в летний зной пробуждали в ней желание пропеть звонким чистым голосом какую-то музыкальную фразу. И она пела. Когда ворчливый учитель музыки проигрывал ей отрывок из пьесы, Виола тут же повторяла его без единой фальшивой ноты.
– Ах, ах, – вздыхал учитель, – какой чудный голос у этой малютки, и какой уникальный слух. Как жаль, что в будущем вы, ваше высочество, станете королевой, займёте своё место на троне и забудете о музыке. А ведь какой певицей вы могли бы стать! – И ворчливо добавлял: – Вот так всегда. Высокое положение в обществе губит таланты…
Виола ничего не понимала в речах учителя, она просто пела. Часто даже прислуга, забыв о делах, собиралась у дверей музыкальной комнаты, чтобы послушать принцессу.
Но отныне всё изменилось. Милый ворчун куда-то бесследно исчез, клавесин открывать не разрешалось, и петь Виола могла только в парке, где её слушали птицы, деревья, цветы да седой садовник. Лишь в парке с живописными клумбами и горбатыми мраморными мостиками она забывала, как изменилась её жизнь. Вспоминала о долгих прогулках с матерью, её мягких руках, лёгкой походке, сияющих глазах и ласковом голосе. Как радостно вдыхали они напоённый благоуханием воздух, как безмятежно любовались светлыми статуями среди подстриженных зелёных шпалер, как дружно подплывали к ним утки и лебеди, выпрашивая крошки сдобной булки. Однако со слов няньки принцесса знала, что маменька обитает уже в иных парках и садах и любуется другими цветами и озёрами.
