Однажды, ранней весной, ко мне на подоконник прилетела белая голубка. Важно выпятив грудь, она прошла мимо цветочных горшков и вдруг спросила:
– Хочешь полетать?
– Хочу! – с радостью согласилась я.
– Тогда, летим! – кивнула она в сторону парка.
Я разбежалась по комнате, вытянула шею и, дрыгнув от усердия тапочками, вылетела во двор. Мы покружили над спортплощадкой и сели на перекладину турника.
– Вот здорово! Я птичка! И крылышки… И лапки… И даже клювик! – скосила я глаза к носу, – только от мамы влетит: тапочки потеряла…
Кем бы ещё стать?.. Кошкой? «Мяу…» – хрипло завопила я и тут же почувствовала лёгкий шлепок по ногам. – А-яй-яй – да это же полосатый хвост! А, может, лучше – собакой?! – быстро передумала я и, звонко тявкнув, спрыгнула с турника, слегка отбив лапы.
– Вот это да! – ужаснулась голубка, – по-моему, ты сама не знаешь, чего хочешь!
– Угу… – растерялась я.
– Тогда в этой сказке тебе придётся туго. Ведь, ни с того, ни с сего, ты можешь стать в ней чем угодно! Яблоком, например, которое могут съесть, или ещё хуже – мусорным ведром!
– Уж лучше мусорным ведром, – съехидничала я, – его-то есть никто не станет.
– Ну, что ты злишься? – огорчилась голубка. – Тебя пригласили в сказку, а ты не довольна!
Мне стало так стыдно, что я тут же превратилась в крота и зарылась в землю. Но там было темно и страшно, и я немедля проросла к солнышку острой зелёной травинкой. Здесь-то меня и встретила голубка:
– Видишь, что с тобой творится?.. Скорее учись управлять своими желаниями!
– А как?
– Да очень просто! Возьми тетрадку и выпиши все свои желания. Потом, подумав, вычеркни те, без которых можешь обойтись, потом те, что могут доставить неприятности твоим близким. Тогда у тебя останется лишь два-три желания, из которых легко выбрать главное.
Мне подумалось, что в такую игру я ещё не играла и, совсем позабыв о голубке, я быстренько превратилась в девочку и отправилась домой. На улице уже темнело.
– Скоро мои с работы придут… Соскучилась уже, – вздохнула я, – да и кушать захотелось…
На ступеньках парадного в голову опять пришли стишки. Ступенька – строчка, ступенька – ещё строчка. Они всегда почему-то на ступеньках приходят:
На небе тучи валяются,
На небе звёзды валяются,
На небе месяц валяется,
Потому, что – вечер!
Из ящика письменного стола, купленного к школе, я достала тетрадку и простой карандаш. Писала я ещё плохо, поэтому стала рисовать. Чего я только не желала: и фломастеры, и мобильник, и целую коробку вкладышей от жвачек, как у Катьки из первого подъезда, и даже большого цветного попугая! Потом я честно стала вычёркивать всё, без чего можно обойтись. Когда закончила, оказалось, что вычеркнула всё… Тут я вспомнила о голубке и вернулась к окну.
Моя птичка гуляла на старом месте, изредка сбрасывая с подоконника кусочки облупившейся побелки.
– Видишь, что получилось?.. – показала я тетрадку.
– Вижу, – кивнула она, – замечательно получилось! Теперь хорошо подумай и рисуй снова.
Я думала очень долго и, наконец, нарисовала три стаканчика мороженого и сердце.
– Это ещё что?.. – вгляделась голубка.
– Мороженое – папе, маме и мне, и ещё – чтобы мы все друг друга любили!
Потом я ещё немного подумала и добавила:
– И чтобы никто не умирал.
И тут в сердце у меня сладко кольнуло, и я вдруг почувствовала, как сильно люблю и папу, и маму, и свой дом, и двор, и весь город…
– Хочу, чтобы все мы жили долго и всегда были вместе, – наконец, закончила я.
– Ну, вот и – ладушки, хватит для первого урока, – похвалила меня голубка и, взмахнув крыльями, растворилась в сияющем квадрате окна.
На следующий день, только я выбежала погулять, меня окликнула соседка тётя Клава и попросила докормить её четырёхлетнюю Сонечку. Тётя Клава – хирург, и её даже в выходные вызывают на срочные операции.
– Уговори её доесть хотя бы манную кашу с вареньем, видишь, суп не стала. Не отходи, пожалуйста, пока я кого-нибудь не пришлю тебя подменить!
– Хорошо! – обрадовалась я. Ведь у меня появилось дело. Поправив малышке салфетку, я зачерпнула полную ложку каши. Каша была вкусной, я попробовала, но Сонечка плевалась и отмахивалась руками и ногами.
– Ты, почему не ешь?.. Не вырастешь совсем! – сердилась я.
– Конечно, не вырастет… – Обернувшись, я увидела голубку. – Может, ей сказку рассказать? – спросила она.
Сонечку так удивила птичка, говорившая человечьим голосом, что она широко открыла рот, и я быстренько сунула в него ложку каши.
– А расскажу-ка я ей сказочку про птицу-маму, – решила голубка и сразу же начала:
В одном городе жила-была несчастная женщина, несчастная потому, что её единственная дочка, Любочка, ничего не ела и потому совсем не росла. Что не принесёт ей мама: суп, кашу, котлету или кисель, она и глядеть не хочет. Все Любочкины подружки выросли, в школу пошли, а наша капризница не только не растёт, а ещё и уменьшается с каждым днём – совсем маленькой стала – просто Дюймовочка! Мама плачет, горюет, боится, как бы на такую маленькую девочку кто-нибудь случайно не наступил. Поселила её на подоконнике. Поставила там игрушечную кроватку, столик, стульчик, дала дочке цветных лоскутков – поиграть, а сама пошла в магазин за самыми вкусными сладостями, только их, да и то совсем чуть-чуть, Любочка и кушала.
