Хороший в нашей державе жить. Самое главное спокойно! Царь-батюшка-ампиратор о людях заботиться, особливо об их безопасности. Это раньше можно было выйти вечером на улицу во всем изысканном и дорогом, а возвернуться в одном исподнем. А как же? Там на улице тёмной, жулья с ворьем было видимо, не видимо. Кто часы вытащит, кто бумажник, кто шапку собьет, а кто под дулом пистолета или при лезвии ножа и раздеться попросит и обувь скинуть. И люди то какие, добрые! Нет, чтоб орать там или кричать на человека. Никак нет. Все по-доброму!
– А не соблаговолит ли добрый прохожий свой клифт скинуть? А то он очень нужен бездомным детям Бразилии, они тама совсем голые шлендаются и здоровье своё этим самым подрывают.
А черная дырка ствола револьвера смотрит прохожему ровно в середину носа.
– Конечно-конечно, – отвечает человек, смотря на взведённый курок револьвера, – от чего бы и не помочь детям, особливо в Бразилии.
И снимает милостивый господин сюртук свой сразу со штиблетами. А чего мелочиться? Детям в Бразилии по их джунглям в ботинках то сподручнее бегать.
– А не соблаговолит ли милостивый господин ещё пару ассигнаций выдать для прокорма детей из Бразилии? – спрашивает встречный человек.
– Рад бы да не могу, – виновато вздыхает прохожий.
– Чëй-то?
– Давеча, за углом, на прошлой улице, меня повстречал ваш коллега, собирающий на благое дело озеленения Луны, и попросил выдать ему все мои гроши на безвозмездный кредит.
– А, ну тогда бывай дядя, – говорит встреченный, – счастливо тебе добраться до дома.
И не одного слова грубого. Все спасибо, да пожалуйста, не будете ли любезными и другие слова для сердца приятные. Придет вот такой человек голышом потом домой и давай матом орать. Это потому что слишком много хороших слов сказал и услышал. Для симметрии орет, не от меркантильной злобы за потерю имущества.
