В одной деревне, где летом много света
И, где зимой мороз трещит в окно,
Где лик небесный, в виде юноши немого,
К стеклу прижмет печальное лицо,
Где в лунном свете рождаются творенья,
В кривые строчки превращаясь,
Вдруг вызовут в душе сомнения,
С тобой, читатель мой, общаясь;
И все ж, начав свое сказание,
Отбросив всякое сомнение,
Начну свое повествование
С давно привычного явления.
Жила – была в деревне этой
Семья – не очень то большая:
Отец, два сына, мать
И старенькая бабушка больная.
Отец Иваныч, роста небольшого,
Из двух сынков любил меньшого
И баловал его, как мог -
Да вот к несчастью занемог.
И день, когда с женой венчался,
Прожив немного, он скончался,
Жене, оставив молодой,
Двух сыновей, да двор пустой.
И если бы не бабушка Настасья
Еще страшнее быть несчастью,
На пенсию ее из тысячи рублей
Арина поднимала сыновей.
Любовью, лаской окружала,
Ночами плакала, страдала;
И только лишь рассвет забрезжит,
Она опять сыночков нежит.
Алеша – старшенький сынок,
Ей помогал, как только мог;
И часто, просыпаясь по ночам,
Жалея мать, страдал и сам.
Сережа – баловень отца,
Шалил и спорил без конца;
И, обижая бабушку, частенько,
Покуривал втихую – помаленьку;
И на его несчастье
Попался бабушке Настасье.
«Не дразни, внук, свою судьбу!» -
Она ему сказала, -
Не запряжешь себя в узду,
То здесь беды начало!
Сухим не выйдешь из воды
Там нахлебаешься беды»;
И тихо в угол помолилась,
В свои покои удалилась.
И день за днем летело время,
И брошенное в землю семя
Давало всходы, подрастая,
И детство за плечами, оставляя,
Они взрослели.
И, провожая сыновей,
Арина, стоя у дверей,
Не уставала в след молиться;
И, наказав усерднее учится,
Глядела тихо в небеса,
И, представляя образа,
Просила Бога: Господи!
Услышь мою молитву.
Прошу тебя! Услышь ее!
Спаси и сохрани родных,
Не отворачивай лицо свое!»
И долго б так еще стояла,
Да во дворе смеркаться стало;
Смахнув, скатившую слезу,
Пошла готовиться ко сну.
А дни меняются ночами
И, измеряя жизнь годами,
Мгновенно мчатся в суете;
Порой, в бесплодной болтовне
Проходят многие часы;
А между тем, ее сыны
Дорогу жизни избирая,
Труды свои в том, прилагая,
Везя багаж в своей арбе,
Навстречу двигались судьбе.
Алеша – лучший ученик,
В науки точные проник;
Ища своей судьбы признание,
Своим трудом ковал он знания.
Поддавшись ложному веселью,
Сергей с утра вставал с похмелья,
И, торопясь надеть пиджак,
Спешил в свой колледж натощак;
Не находя в ученье толк –
Шалил там так, как только мог.
Алеша, мать свою жалея,
Молчал о шалостях Сергея,
И чтобы братец не отстал,
Сам все контрольные писал;
Медвежью оказав услугу,
Так помогая брату – другу.
В защиту лишь скажу Алеши,
Он сам страшился этой ноши
И часто говорил Сергею:
«Тебя вот, братец, я жалею,
А ты, как видно, не поймешь,
Что в жизни раз всего живешь?
Растратишь время дорогое –
Упустишь яблочко златое».
Над ним подшучивал Сергей:
«Что проку в мудрости твоей?
О яблочке я слышал – и не раз», -
Скажите: « Кто-нибудь из нас
Дорогу знает в дивный сад,
Где вьется дикий виноград?
Где яблоня растет младая,
На ней есть ветка золотая;
И только яблочко одно,
Но очень ценное оно;
Кто это яблочко сорвет
Того богатство – счастье ждет?
Так это присказки Настасьи!
А в жизни нет такого счастья».
И веселиться продолжал:
На лекциях частенько спал
И пристрастившись к зелью –
Сам у себя украл веселье.
Теперь искал, где деньги взять,
Чтоб зелье утром покупать.
Все, что Арина посылала
Уже Сергею не хватало
И, забираясь в должники,
Не мог концы свои свести.
Сбывались опасения Настасьи!
Предвидя большее несчастье,
Алеша кредиторов усмиряя,
Силком Сергея забирая,
Идет из города в селенье –
Искать для брата исцеленье.
В одном заброшенном селе
Присели отдохнуть во мгле;
И им привиделся старик –
Его довольно жалкий вид
В душе сомнение вызывал,
И повод к жалости давал.
Старик, дрожа, перекрестился
И в откровения пустился:
«Скитался долго я по свету,
Конец ознакомительного фрагмента.
