В одном не слишком захудалом лесу, гордящемся своей многовековой дремучей культурой и замшелой образованностью, случилось несчастье. Состарился и одряхлел царствующий тиран и деспот – Лев. Нельзя сказать, что это произошло внезапно и неожиданно. И не совсем верно, что он был настоящий тиран и деспот. Просто так принято считать. Если правитель, да к тому же клыкастый – то уж обязательно есть в нём что-то от тирана и узурпатора.
Как царь зверей, Лев давно управлял лесным народом так себе – спустя рукава. Выпивал частенько, а потом спал беспробудно. На жизнь и чащобную большую политику смотрел вяло и с прищуром. То ли от лени, то ли от многолетней мудрости. Но временами, когда в лесу возникал какой-то очередной скандал или несуразица, он встряхивался, бодрился и тяжёлой лапой власти мог так поддать расшалившимся виновникам суеты, что доставалось всем! И виновным. И сочувствующим. И тем, кто вообще был ни при чём, но по глупости или неосторожности оказался рядом. Вот тогда по закоулкам неслись визг, стоны разбегающихся подданных и громовой рык проснувшегося для великих дел правителя леса. Но длилось это обычно не долго. Звери быстро выражали готовность подчиниться державной власти протрезвевшего на время царя. А он, увидев восстановленный порядок и спокойствие, снова погружался в спокойную дремоту власти. Ведь главный смысл и мудрость его разумного управления заключался в том, чтобы поменьше вмешиваться в дела и не препятствовать жизни развиваться самой по себе, в своей собственной логике.
Возможно, по старости лет, а возможно по ущербности воспитания, но мздоимствовал царь зверей умеренно. Чрезвычайно лесной народ своими поборами не донимал. Больше того, и другим хищным зверям, силу имеющим, злобствовать не позволял. И хоть обременён он был властью не первый год, однако лесть принимал неохотно. Обильные похвалы в свой адрес выслушивал не долго. Засыпал на полуслове, прерывая лизоблюда гневным мощным храпом.
Неумеренность в вине тоже не сильно досаждала его подданным. Ввиду преклонного возраста он давно уже не отличался буйством и разухабистостью закоренелого пьяницы. По молодости лет, конечно, случалось, что, хватив лишнего, Лев мог погонять зверей по чащобе. Не по злости, а больше ради забавы. Но время шумного дебоша прошло. И сейчас, если случалось царю уйти в запой, то опасность у обитателей леса была лишь одна – попасть ему в лапы для долгой нравоучительной проповеди. Приходилось смиренно выслушивать его скучные нетрезвые воспоминания о прелести прошедших времён. Что, в общем-то, свойственно многим старикам. Даже если они и не занимают столь высокого и важного положения и должности.
Одним словом, Лев был обычный. Не хуже и не лучше других самодержцев. При нём в лесу сохранялся относительный порядок и разумное сосуществование различных звериных семей. Но вот он состарился. Это мало отразилось на общественной жизни. Но, как всегда, в таких случаях находится кто-то рядом, кто своими благими намерениями начинает портить жизнь окружающим.
И первым на беззубость власти напоролся Заяц. Всё было как обычно. Лукаво светило хитрое летнее солнце. Лес, окутанный обычной волшебной суетой раннего утра, нашёптывал нежные песни листвой и шевелением веток. Воды реки струились и освежали воздух пушистым туманом искристых брызг. Ничего не предвещало беды и ненужных неожиданностей. В это прекрасное и спокойное время Заяц творчески бездельничал и скакал на боковой аллее, недалеко от набережной центрального озера. Именно здесь он случайно и наткнулся на львиный зуб. Вначале Заяц даже не понял, что он нашёл. До сих пор зубы Льва на своей шкуре ощущать косому не приходилось. Нет, конечно, Заяц был интеллигентный и образованный. Поэтому в оппозиционных газетах он не раз читал про смертельную хватку власти. Про её ненасытное чрево и антинародное рыло. В школе он изучал анатомию власти и строение её органов. Более того, огромный портрет с лучезарной улыбкой любимого тирана даже висел у него дома. Так, на всякий случай. Вдруг придут из компетентных органов! А у него дома портрет висит. И не какого-то там классика поэзии или художника мариниста с мировым именем. А самого царя зверей – помазанника и милого сердцу узурпатора. Что тут скажешь?! Ничего! Одним словом, предусмотрительный был Заяц. Опытный и по-настоящему культурный. Но вот так неожиданно, среди бела дня, на дороге, наткнуться на настоящий зуб самого Льва – этого косой от себя не ожидал. Такого он даже своему злейшему другу пожелать не мог. Поэтому первое, что он сделал, как всякий настоящий заяц – испугался и задрожал. Нельзя сказать, что он был самый трусливый заяц в лесу. Просто такова была его заячья гражданская позиция. Бояться всего что страшно и не понятно. Или часто бояться просто так, на всякий случай.
Для того, чтобы испуг получился полноценный и соответствующий значимости события, Заяц даже юркнул мордочкой в кусты. И какое-то время дрожал своей попкой и хвостиком очень демонстративно и художественно. Но в это время суток на аллее никого не было. И поэтому засвидетельствовать верноподданнический испуг Зайца при столкновении с зубом царствующей особы никто не мог. Даже оценить эстетическое великолепие дрожи его хвостика было некому. Лес отдыхал, а алея была до обидного пустынной.
