В оформлении обложки использовано изображение "Сказание о Хрустальном озере". Автор Альбина Севенкова.
На горе найду одолень-траву,
Попрошу её отогнать беду,
Отогнать беду, сердцу дать покой,
Навсегда стерев любый образ твой.
Глава I
– Ты слышала?
– Что ещё? – лениво спросила я перепрыгнувшую через порог соседку по комнате.
– Князь Анджич Вуич разорвал помолвку с Миланой Зарецкой.
– Нет. И слышать ничего не хочу, – проворчала, отодвигая её от зеркала. – Отойди, не видишь, пыль стираю. Тебя-то не дождёшься.
Но Северина меня игнорировала. Потребность поделиться свежими сплетнями оказалась в ней слишком сильна, поэтому отсутствие во мне энтузиазма не смутило её.
– Говорят, это произошло из-за того, что она изменяла ему. Когда он об этом узнал, сразу бросил её. И теперь вообще блондинок на дух не переносит.
На последней фразе я посмотрела на своё блондинистое отражение с серыми глазами и на её томную мордашку с синими гляделками в обрамлении тёмных волос. Да, это были именно гляделки с постоянно хлопающими кокетливыми ресничками.
– Как ты думаешь, – спросила фигурка сзади. – У меня есть шанс?
Я вздохнула, намочила тряпку в ведре и покрыла стекло искрящимися каплями. Наши отражения помутнели. Бросив полотно в воду, взяла сухое льняное полотенце и стала тщательно вытирать разводы. Постепенно зеркало заблестело, а образ соседки, не унимаясь, смотрел на меня в ожидании.
– Я не могу тебе сказать, ты обидишься, – эту фразу я состряпала в надежде, что она от меня отстанет.
– По-твоему я такая страшная? – обиженно протянула Северина.
Оглянулась, пристально посмотрела на неё и произнесла:
– Нет, ты красивая, – собеседница счастливо улыбнулась. – Но дура, – добавила я, разглядывая снова помрачневшую физиономию.
– Я учиться буду… Хорошо.., – выдавила она.
– Боюсь, это тебе уже не поможет, – снова буркнула я, подступая к окну. – Потому что ты не в состоянии понять элементарных вещей. Анджич Вуич – представитель высшего сословия, юноши из которого никогда не женятся на безродных нищенках.
– Ты тоже безродная нищенка! – с обидой крикнула она.
– А я за Вуича замуж не собираюсь.
Тяжёлое деревянное ведро, наполненное до краёв, поддалось мне легко, что обрадовало. Значит, раны зажили и силы возвращаются ко мне.
– Тебе уже семнадцать, пора бы о семье-то и подумать!
– Угу, – я постаралась закрыть тему.
– Или ты хочешь воспользоваться льготами и пойти в монастырь?
Я уже закончила с небольшим окном и окинула взглядом мрачную комнату, которая могла потягаться в аскетизме с любой монастырской кельей, а наша форма будущих деревенских лекарш – с рясой. Только здесь мы могли снимать плотные косынки, в школе же это запрещалось категорически. Грязно-коричневую мешковину администрация называла простой и строгой, нужной скромным студенткам, а на самом деле, беззастенчиво экономила на ней, наряжая нас в гнильё. Я посмотрела сквозь стекло и увидела, как Хрустальное озеро несёт к берегу свои огромные волны. Осень незаметно уступала место зиме, которая здесь была мягкой, не то, что в краю, где я родилась.
Северина развалилась на своей кровати в углу, тоже застеленной грубой мешковиной и зевнула.
– А если бы ты была из высшего сословия, мечтала бы об Анджиче? Я видела его издалека среди старшекурсников магического университета, он такой красавчик.
– Нет, я не мечтаю о таких. До поступления сюда мне пришлось работать прислугой на кухне в богатом доме. Там я столкнулась с похожим красавчиком, еле ноги унесла, – пробормотала я, оглядывая комнату. Вроде всё было чисто.
– Да? Расскажи! – глаза Северины засверкали любопытством.
– Нет, – спохватилась я.
– Что ты за подруга, если не хочешь делиться секретами.
И тут я сказала то, о чём сразу же пожалела.
– Мы не подруги. У меня вообще нет друзей.
Северина сначала побледнела, а потом покраснела и промычала:
– Значит, дружить с такой, как я, ты считаешь ниже своего достоинства?
Она опустила голову, а я долго молча стояла, подбирая слова.
– Ты неправильно меня поняла или это я не так выразилась, – начала, проклиная свой язык. – Я считаю, что дружить могут только люди, имеющие общие интересы. Да, – дальше продолжила уже увереннее. – Они могут дружить, а могут и не дружить. Мы с тобой совершенно разные и даже понять друг друга не можем. Но это не значит, что я считаю тебя недостойной или какой-то не такой, как все… Прости, если обидела, но притворяться и придумывать дружбу там, где её нет, не стану…
Я подхватила ведро и вышла прочь. Грубые деревянные туфли бесцеремонно стучали о ступени и тёрли мне ноги.
«Придётся опять тратится на обувь», – думала я. На этот раз куплю что-нибудь подороже. У меня были хорошие тёплые туфли, которые я носила уже четыре года. Я их берегла и в школу не надевала, стараясь не выделяться из толпы. Но эти грубые деревянные башмаки уже вытрепали все нервы. Лучше раскошелиться, чем остаться без ног. У Северины было несколько пар туфелек, которые приобрели ей ухажёры, за определённую плату, разумеется. Я не осуждала её за это. В этом мире женщинам заработать практически невозможно, а жить как-то надо. Если бы можно было постоянно находиться дома в своём лесу, где я легко бегала босиком… Там об обуви вообще можно не думать. А здесь… Скорее бы закончились эти полтора года.
