Когда окружающие ласкают твой слух елейными речами, когда заискивающе смотрят в глаза и, стараясь угодить, кидаются на каждый взмах твоей руки – на ум приходит только одно: им что-то нужно. Очень-очень нужно, до коликов в животе.
В такие моменты внезапно понимаешь, что обладаешь беспредельной властью. Такой властью, какая бывает у сантехника, когда ваша канализационная труба вдруг задумалась о сущности своего бытия. Подумала-подумала, да и изрыгнула его на новенькие после ремонта полы и стены. Могущество слесаря в подобных ситуациях просто невероятно. Куда до него президенту нефтяной компании, известному хоккеисту или просто бизнесмену Пете на «шестисотом», когда это самое у них и произошло!
«Нет, коньяк пью только десятилетней выдержки. Ботинки не буду снимать: один хрен – грязнее не станет…»
Ощущая себя таким сантехником, я взошла на борт небольшого норвежского судна «Мёльде», дрейфовавшего в Атлантическом океане между Ирландией и Гренландией. В майке и шортах было совершенно не холодно – Гольфстрим все-таки. Свежий морской воздух пьянил, солнце на чистом безоблачном небе походило на раскаленную сковороду и припекало. Скрутила волосы в пучок, чтобы немного позагорать: лето подходит к концу, а я даже на пляж не выбралась!
Заискивающие мужские голоса ласкали меня, перекрывая плеск волн за бортом:
– Мисс Овчинникова! Мы вас ждали! Можно вашу ручку? Как прошел перелет?.. Вам что-нибудь нужно?
– Хочу капучино со сливками и коньяком. К нему бы неплохо бисквитных пирожных, жареную куропатку, лангустов и пару миллионов долларов – для безбедного существования.
Над палубой повисло неловкое молчание.
– Пары миллионов у нас нет, – серьезно произнес кто-то.
– Это шутка, – виновато сказала я.
Никто даже не улыбнулся. Чего они такие закомплексованные?
Большинство лиц на суденышке были мне знакомы. Сплошные археологи! Человек пять-шесть. Университеты Стокгольма и Готланда. Шведы. Что их вынудило залезть на эту тесную шхуну и отправиться в морское путешествие? Раньше я часто видела их в шахтах, траншеях и шурфах. Что же они собрались копать здесь, посреди океана?
– Ладно, ребята, что случилось-то? – спросила я, отдавая тяжелые сумки в протянутые руки. – Что за спешка? Никак Атлантида поднялась из пучины?
Вызов на борт «Мёльде» показался мне весьма странным. Как городской трамвай у перрона Ярославского вокзала.
Моя профессия – скалолаз-лингвист, и это не шутка. Нет, я не монтирую рекламные плакаты на столбах и высотных зданиях. Я выполняю перевод древних надписей, которые встречаются на скалах и античных храмах. Основное время работаю в архиве государственных актов, но иногда, когда археологи в какой-нибудь части земного шара натыкаются на старинный текст, до которого со стремянки не добраться, вызывают меня. Передают описание места, фотографии, чтобы я собрала нужное снаряжение. Высылают приглашение для получения визы. Ну, дальше покупаю авиабилет, лечу в указанную страну. В аэропорту меня встречают, везут на раскопки…
В этот раз сборы и перелет прошли в паническом хаосе. Все закрутилось после короткого непонятного звонка доктора Эрикссона. Обрывистые, сбивчивые фразы. Ни толики информации – что, куда, зачем? Не говоря уж о фотографии места исследования. Упомянул только, чтобы я ориентировалась на лед. Приглашение не прислал. В итоге полетела в Ирландию без визы, полностью уверенная, что на таможне меня развернут лицом к Европе и пинком отправят обратно. Не отправили. В аэропорту Дублина ожидали какие-то люди в строгих костюмах, которые быстро воткнули в паспорт сверкающую голограммами визу. Дальше – короткая поездка на автомобиле до города-порта Корк, где меня запихнули в гидросамолет, который взял курс на запад Атлантики.
После полутора часов полета самолет опустился на воду неподалеку от «Мёльде», больше походившего на рыболовецкую шхуну. Я глядела в иллюминатор и не могла понять: куда меня привезли? Ни клочка земли на горизонте. Может, тут нырять нужно? Но тогда получается, что меня с водолазом перепутали… Или на судне матросы слегли от гриппа и некому взобраться на мачту? Для этого стоило тащить специалиста из самой Москвы?
…Как только заботливые руки избавили меня от сумок со снаряжением и, подхватив под локти, переместили через высокий борт, из толпы выдвинулся доктор Эрикссон. Возрастом за пятьдесят, маленького роста, ниже меня на целую голову. Его круглая плешь блестела на солнце в окружении рыжих волос и жутко напоминала выбритую макушку католического монаха. Доктор улыбался вместе с остальными, но как-то натянуто. Руки суетливо бегали по одежде, словно поправляя ее. Он волновался и явно куда-то торопился. Но куда, поведайте мне, можно спешить на дрейфующем суденышке?
– Рад приветствовать вас на нашем скромном корабле, – произнес он, бережно пожимая мою руку.
– Я тоже рада вас видеть, – оглядываясь, ответила я, попутно сдавив руку археолога. Его зрачки мгновенно расширились, а на лбу выступили капли пота. – Года два, кажется, не виделись, Марк. С тех пор когда вы изучали норвежские фьорды.
