Глава первая. Растоптанная любовь
Вот и закончилась служба, отслужил Димка два года. Впереди его ждала дальняя дорога из Владивостока домой – в родной город.
– Ну что, Димон? Вместе поедем на вокзал, или ты зайдешь к нашей общей девушке? – сделал ударение на «общей» его друг по армии Коля Лихачев.
– Хорош подшучивать, Колян. Так и не поумнел. Каким был в начале службы, таким и остался, – ответил ему Димка.
– А что мне меняться-то? Я как был веселым, таким и остался. Ладно, прости.
– Простил, – ответил Димка, завязывая вещмешок. – Ты, короче, Колян, адресок мой запиши и приезжай в гости, в мой родной город.
Обменялись адресами.
– Ну, братаны, – обратился «дед» к солдатам, остающимся дослуживать свой срок, – прощайте, не поминайте лихом. И простите за все, – добавил Димка.
– Да ладно, мужики, это же армия, везде так, мы не обижаемся – это закон.
– Всё, парни, покедова, – сказал Колян.
Крепко напоследок обнявшись с остальными, ребята покинули базу. Им еще долго кричали вслед и махали руками, пока их не скрыла из виду летняя дорожная пыль.
На железнодорожном вокзале, жадно поедая купленные тут же пирожки с мясом и запивая их колой, Колян говорил Димке с набитым ртом:
– Братуха, ты меня, главное, не забывай теперь, а то знаю я всех бывших дембелей. Только за ворота базы – и ни слуху ни духу.
– Не переживай, Коля, я тебя жду. И напишу тебе, хоть еще и не знаю, куда ты поедешь.
– Домой, – ответил он.
– Ну, тогда домой напишу.
– А ты, наверное, сам-то сразу к невесте рванешь? К этой, как ее там, к Светке? – с улыбкой все подшучивал Колян над Димкой, радуясь своему долгожданному дембелю.
– Нет, к маме сперва, а потом уж к ней… Если замуж еще не вышла или не живет с кемнибудь. Петербург – город большой, но в каждом доме или микрорайоне все всё обо всех знают. И я тоже о ней всё узнаю.
– Поверишь слухам?
– Слухам – нет. Но, тем не менее, они о чемто тоже свидетельствуют.
– Ну а если и живет, что это для тебя изменит? – спросил Колян.
– Все.
– Как все? Ты же сам меня учил, что свое – никому не отдавать.
– Ну, учил, но если она уже с кем-то и любит его, то как я могу к ней прийти?
– Смотри сам, а я бы пришел, хотя бы для того, чтобы услышать это от нее и проверить слухи. Слухи слухами, а правда – правдой.
– Может, и приду, – сказал Димка, задумавшись на секунду.
Диспетчер объявил о начавшейся посадке на поезд.
– Ну, пока, братуха, – сказал Димка, обнимая Николая. – Не забывай, что я жду тебя в гости… А может, сразу со мной поедешь, а?
– Да не, брат, не могу – хочу домой.
– Понятно. Удачи тебе, и давай иди – не люблю долгих прощаний, – сказал Димка, заходя в вагон.
***
С большим нетерпением проделав долгий путь к родным берегам, Димка в нерешительности остановился перед своей квартирой и позвонил в дверь. Его сердце громко стучало, голова кружилась.
– Кто там?
– Это я, мам, – взволнованно ответил Димка.
Раздалось щелканье дверных замков, и к нему кинулась его мать, Вера Игнатьевна. Она обняла его и сквозь всхлипывания произнесла:
– Миленький! Вернулся! Димочка! Живой! Слава Богу! Ой, что ж это мы все в дверях-то? Ну проходи, мой родненький! Проходи скорее! А я только борщ сварила! Как ты вовремя, сынок, сейчас кушать будем.
Вера Игнатьевна все суетилась вокруг сына и хлопотала, собирая на стол обедать. А Димка остановился в прихожей, снял сапоги и не спеша пошел в свою комнату в конце коридора. Ничего в ней не изменилось с тех пор, как его призвали в армию: те же плакаты на стенах с изображением Ван Дамма и Сталлоне, Мадонны и Брюса Ли; письменный стол по-прежнему стоял у окна, а у противоположной стены – старый скрипучий диван. На него он и бросил свой вещмешок, а сам примостился рядом, переводя дух.
– Иди обедать, Димочка, борщ тебя ждет, иди, пока горячий! Остынет! – звала мать Диму.
– Мам, я сейчас приду, посижу маленько в родной комнате.
– Хорошо, только руки помой!