…Свет широкой волной хлынул в сознание. Человек беспомощно лежал на кафельном полу, распахнув глаза, тщетно еще пытался что-то разглядеть в общей однородной светлой субстанции, что надвигалась стремительно сюда через распахнутую дверь. Глаза резало до боли. Очень скоро нестерпимая боль притупилась, повергая последние мысли в липкий и бесцветный сон. Ощущение беспомощности что-либо сделать сейчас пропало, уступило место спокойному забытью.
В противоположном углу облезлой комнаты вспыхнул огонь. Пулемет залязгал, заглушив стоны человека на полу. Шрапнелью и битой крошкой кирпичей ударило по светящемуся облику субстанции, не принося никакого эффекта. И опять тишина. Вплотную прижатый к стенке там стоял последний выживший. В серых глазах солдата застыл практически животный страх.
Здесь когда-то раньше была кухня обычной двухкомнатной квартирки на первом этаже, окна которой уютно смотрели на проспект города. Время и война изменили весь тот мир до неузнаваемости… Проспект превратился в пространство, где сейчас гулял лишь бездушный ветер и изредка бродили диковинные создания обновленного живого мира. Глядя на эту комнату, можно было также заметить глобальные перемены. Обветшалый потолок усеян многочисленными трещинами, что подтачивали прочность здания. Стены представляли собой серую однородность без каких-либо признаков обоев и прочих декораций, которые так любили раньше люди. Сгнившая напрочь кухонная утварь выглядела сейчас вполне естественно и привычно для глаз, и только ничем неиспорченные фарфоровые чашки выглядели крайне нелепо в общем интерьере комнаты. На полу лежал уже мертвый солдат, скорчившись в какой-то неестественной позе. На лице смесь страха. Оставшийся же еще в живых человек был крайне напуган и изнурен, зажат в угол в прямом смысле этого слова. В провалившихся глазах светился только страх и отчаяние. Впалость серых щек, обострившиеся черты лица говорили лишь о том, что мужчина вкусил сполна все тяготы существования во внешнем мире. Он страдал от недоедания, находился в постоянном напряжении и мучительной борьбе за свою жизнь, не расставаясь с оружием даже во сне.
Арнольд в последней попытке найти путь к спасению, бросил беглый взгляд на пустое окно. Бежать нужно было только туда и очень быстро. Неоднородный сгусток света колыхнулся, направился в сторону мужчины в камуфляже. Человеку почудилось в какой-то момент, что он различил глубоко посаженные глаза в общей массе размытого света. Красные, как Глаза цвета топаза вперились в человека. Времени для раздумья больше не оставалось. Вкладывая все свои силы, мужчина сиганул в окно что есть мочи. От такого трюка перехватило дыхание. Прыжок казался удивительно долгим, однако когда ноги уперлись в основание разрушенной дороги, человек незамедлительно рванул дальше. Позади опять загромыхала своим голосом, субстанция не желала оставлять жертву так просто.
«Ты можешь. Ты мо-о-же-е-шь! Все получится!» – сам себе мысленно приговаривал Арнольд. Обмундирование мешало: тяжелый приклад снайперской винтовки все время упирался в левое бедро, мешая ходьбе, фляжка плескалась водой, запотевшие стекла противогаза не позволяли что-либо отчетливо разглядеть впереди. Рассматривать было особо и некогда, нужно было только бежать…
Небо начинало расчищаться от облаков. Клочки бледной синевы проступили сквозь серую однородность туч. Лучи вечернего неба в какой-то момент выхватили из мрачности города отражения, зажгли светом мокрую после дождя дорогу. Древние дома, некогда заложенные строителями, опустели без людской жизни, стояли молчаливо погруженные в приторных лучах света и поросшие густой сетью растительности.
Арнольд бежал быстро, шлепал неуклюже по широкому проспекту громко своими солдатскими ботинками. Он надеялся, верил до последнего. Какое-то чувство жажды жизни, еще несломленное и неутомимое в нем жило до последнего. Однако, это была не надежда. Скорее, чувство уверенности того, что плохого случиться с ним ну просто не может, но он ошибался. Из подворотни, узкого переулка вынырнули еще два сияющих силуэта. Они отрезали путь к побегу. Человек заметался на мокром проспекте, хотел было развернуться назад, дать деру уже в обратном направлении, но и там поджидал его грозный преследователь – сияющее и бесформенное существо.
Он слышал странные их голоса, подобные шуму низвергающихся водопадов или поднебесному грому. Волна света ударила нестерпимо по глазам, мужчина невольно зажмурился. Смотреть было нельзя – перед глазами было только одно сплошное белое пятно. Человек попытался бежать вслепую, но ноги споткнулись, и он нелепо растянулся на мокрой выкрошенной асфальтной поверхности. Катаясь по щербатой земле, Арнольд, вцепившись в «калаш» двумя руками открыл беспорядочный огонь.
– Глотайте, глотайте пули, твари… Сдохните! – заорал, он как полоумный. Выхватил из общей цепочки мыслей, чувств и желаний, лишь одно понимание того, что мысленно прощался со всем, что знал раньше. Делать было больше нечего. Тягучий и вязкий сон начал охватывать сознание, мысли перемешались. Хотелось не терять ниточку связи с реальности, но это не получалось. Когда всякое восприятие внешнего мира оборвалось, свет вторгнулся в мысли человека с какой-то равнодушной умиротворенностью…
