Мы с друзьями после зачёта планировали славно провести время. Так что я была заранее при полном параде: высоченные каблуки, короткая юбка, обтягивающая кофточка…
Вдруг в перерыве подходит ко мне преподавательница:
– Ты же отличница, зачет автоматом, выручи. Не в службу в дружбу, отвезти документы, очень срочно нужно их передать.
Раз зачет автоматом, я взяла папку и поехала. Отвезла документы, захожу в метро. Иду, каблуками цок-цок. Краем глаза вижу, что дежурный милиционер так на меня уставился, просто глаз не сводит. Симпатичный, между прочим, молодой совсем.
И тут у меня каблук сам собой подворачивается, и я на ступеньках:
– Хлоп!
А дальше все закрутилось как во сне… Женщина рядом со мной вдруг истошно так закричала:
– Помогите, помогите, девушка упала, ногу повредила!
Я даже сама не успела понять, что у меня с ногой, как тут же метнулся ко мне этот симпатичный дежурный, на руки подхватил и в медпункт понес.
На стул посадил, а сам с левой ноги босоножку снял, осторожно так ощупывает щиколотку и спрашивает:
– Больно, здесь больно?
Медсестра меня за руку держит и приговаривает:
– Потерпи, девонька, потерпи.
Ничего не понимаю, причем тут левая нога, я же подвернула-то правую:
– Нет, не больно!
Медсестра опрометью бросается к телефону:
– Скорая, срочно! Медпункт станции такой-то. Девушка лет двадцати. Падение с лестницы, подозрение на перелом. В шоке, боли не чувствует.
А я смотрю на свои колени и вижу, что мои новые, дорогие, первый раз надетые колготки порваны в пух и прах… И так мне их жалко стало, что аж слезы на глазах выступили… Дежурный это заметил, бросился за водой. Принес мне стакан и таблетки какие-то. Пока я от этих таблеток отбивалась, скорая подлетела, пяти минут не прошло…
И дальше страшный сон продолжается. Я спрашиваю:
– Может я уже пойду, вроде все прошло?
И встаю. Совершенно забыв, что левую босоножку-то мой «спаситель» снял… Каблуки у меня были сантиметров десять, не меньше.
Конечно же, я падаю. Прямо на руки санитара и врача «скорой». Они переглядываются:
– Всё ясно, шок!
И санитар бежит за носилками. А в вестибюле уже толпа собралась. Женщина та, что кричала, в который раз в подробностях пересказывает:
– Шла она такая нарядная, да как с лестницы бах, и нога как хрясть, а он её на руки и в медпункт…
Меня уже никто не слушает. Колют укол, кладут на носилки и выносят. Народ удовлетворенно расходится:
– Все хорошо, скорая подоспела, пострадавшая в надежных руках!
Я понимаю, что дело плохо. Снова прошу меня отпустить:
– Это все недоразумение.
– Наше дело доставить, сами там разбирайтесь!
И больница оказалась рядом как назло – раз, и приехали.
Кошмар продолжается. После укола у меня пред глазами туман, губы не слушаются, язык онемел. Ни чего сказать я не могу, лепечу что-то бессвязное. Тем временем меня везут в приемный покой. Осматривают ногу, видят, что перелома нет. Но отпускать не хотят, скорая же привезла:
– Смещения какие-то подозрительные в колене, нужно наложить фиксирующий гипс на всю ногу.
Вот так я вместо дискотеки оказалась в больнице с гипсом на здоровой ноге…
Кожа у меня нежная, очень чувствительная. К ночи гипс высох и стал ужасно колоться, и чем дальше, тем хуже… Совсем нестерпимо стало. Нога под гипсом чешется, хоть волком вой. Чувствую, если я от этого гипса не избавлюсь, то к утру с ума сойду…
Фиксирующий – это такой неполный гипс. Спереди вроде бы гипс, а сзади – только бинты. И вот я стала потихоньку эти бинты растягивать и расслаблять. Тянула, тянула и к середине ночи этот гипс стащила. Какое было облегчение! Спрятала я слепок своей ноги под одеялом у стены, и счастливая уснула.
