Глава 1
Станция «Марс 2022». Госпиталь в Майами
В больничной палате, заглушая шум волн за окном, нервно гудела капсула регенерации, сквозь узкие просветы жалюзи пробивалось солнце. Из-за гудения капсулы и неровных солнечных полосок, расчертивших стены в подобие тропической хижины, казалось, что в комнате мечется сердитый и невидимый шмель. И всё это, – солнце, море, воображаемый шмель, и даже жёлтый бок ненавистной капсулы, – всё некстати напоминало, как прекрасна жизнь за стенами госпиталя.
Дэн, студент университета истории Земли и, по-совместительству, полузащитник сборной по футболу факультета «Анализа и предотвращения», тоскливо следил за процессом регенерации колена на экране капсулы, куда была засунута пострадавшая нога, а заодно, и его тело по самое горло. Процесс шёл, но медленно и нудно. Хотелось домой. Хотелось к маме. И не важно сколько тебе лет – три или семнадцать. Не важно, что ты уже год, как закончил школу. Когда что-то болит, сразу хочется к маме. А ещё блинов с медом. А ещё в свою комнату и, чтобы никто не трогал, включить фильм подревнее или книгу настоящую, бумажную достать с полки. Но «чтобы никто не трогал» уже не получится. И мама, к которой так хотелось сейчас, именно мама не оставит его в покое, пока он не пообещает ей бросить футбол.
Третья травма за два года. На этот раз что-то серьёзное, отец от врачей вышел презлющий. Говорят, что раньше, ещё на Земле, футбол был довольно мирной игрой – азартной, бешено популярной, но мирной. Что-то там вроде уже начиналось, но касалось только болельщиков, однако, сама игра была по другим правилам. А на Марсе футбол почему-то стал игрой на выживание, как, впрочем, и все командные игры. Если бы не их медицина, то за сезон теряли бы пару-тройку игроков. Интересно, что по этому поводу думают психомарсологи? Дэн распахнул глаза и глубоко задышал, чтобы не заплакать. Было ясно, что на поле ему уже не вернуться, родители на этот раз настроены серьёзно. Придётся выбирать какой-нибудь скучный теннис или яхтинг. Да. Против родителей не попрёшь. Это тебе не комиссия по этике и сохранению.
Открылась дверь палаты. На пороге стоял высокий, светловолосый парень.
– Ну как ты после вчерашнего? Колено слепили? – парень неуверенно подошёл к торчащей из капсулы голове Дэна.
– Слепили, – Дэн поморщился и сдул чёлку со лба. – Почти час рихтовали.
– Ого. Целый час. Отключали?
– Не, я отказался.
– Молодец, Дэн! Быстрей восстановишься. Игра, конечно, была жестокая. Зато им вломили, когда тебя с поля унесли – половину команды уложили. А наши трибуну чуть не сломали. Ты не переживай, финал через месяц, так что в игру попадаешь, – светловолосый парень сел в круглое кресло возле капсулы.
– У меня завал по римскому праву. Какой тут финал, – уныло ответил Дэн.
– Прорвёмся, – парень беспечно махнул рукой. – Кстати, Линда сегодня собралась на Капитолийский холм. Говорят, там интерактив крутой запустили, всё римское право Юстиниан с Гаем тебе лично растолкуют, ну и размяться заодно можно с варварами. Давай тоже?
– Что «тоже»? С варварами разминаться или лекции слушать?
– Это как пойдёт.
– У меня для разминки колено неподходящее.
– Ты же на лошади будешь сидеть. Копьём махать – это тебе не по мячу пинать на поле, колени не нужны.
– Да, Алекс, чувствую, подготовлюсь я с тобой к экзамену. Нет уж. Обойдусь без интерактива. Как-нибудь по старинке – экранчик, буковки, – голова из капсулы шмыгнула носом.
– Ты ещё про бумагу вспомни.
– Кстати, о бумаге. Чуть не забыл. В Рим мне всё-таки придётся смотаться, нужно в библиотеке парочку папирусов забрать.
Светловолосый парень по имени Алекс, окончательно освоившись в больничной палате и перестав бояться капсулы, подбросил на ладони небольшой шарик. Тот подлетел, замер в воздухе на пару секунд и снова мягко опустился на ладонь. Шарик назывался «портативная гравитационная свертка», сокращенно – ПГС.
– Не позавидуешь вам, гуманитариям. Ничего для вас не меняется, уже на Марсе живём, а вы в древних свитках с Земли ковыряетесь, – Алекс убрал шарик в карман.
– Вот потому и живём под куполом как жуки в банке, потому что плохо ковырялись. Приходится навёрстывать, а то, как бы и отсюда бежать не пришлось, – проворчал Дэн.
– Отсюда не побежим, Дэн. И вовсе мы не как жуки в банке, а как высокоорганизованные особи в идеальной экосистеме, где нет болезней, голода и смерти. Это я тебе как биолог говорю. – Алекс встал с кресла, засунул руки в карманы и, вытянув шею, стал разглядывать панель управления капсулой, хмуря лоб и шевеля губами. Худой, с длинной шеей и большой головой, он был похож на страуса и щенка одновременно.
Дэн скосил глаза на друга и зевнул.
– Ладно, особь, мне спать нужно для регенерации тканей. Это я тебе как хронопатолог говорю. Проваливай. Встретимся завтра на холме.
– А ты на чём туда? Давай вместе на бочке.
– Я на велике. Мне колено новое разминать надо.
– Ну смотри. До завтра.
Алекс вышел из медицинского корпуса на широкое крыльцо и зажмурился. После полутёмного бокса яркое солнце слепило глаза. На белые, с серыми проплешинами облетевшей штукатурки, нагретые солнцем стены, падали тени от высоких пальм, увитых почти до середины белыми орхидеями. Пахло морем и цветами. Алекс спустился с мраморной лестницы, распугав ящериц. Океан шумел метрах в ста, но никто не купался, для пляжного сезона было ещё рановато. На этом участке марсианской станции стояла ранняя весна.
