Штирлиц и честные риэлторы
Однажды Штирлиц начал поиски жилья в одной из столиц. Сто лиц было у каждого риэлтора, они всё время ради выгоды что-то ему врали. В ралли – этой гонке с препятствиями за неуловимой арендой мечты – он провёл уже две недели, звонил перепродавцам недвижимости, и в Интернете на сайтах сидел. Седела и шевелюра Штирлица с каждым часом. И вдруг случилось нечто – рептилоиды, устав от вечной людской лжи, просветили Землю невидимыми лучами, и стали человеки говорить только правду. Каждый день разведчика начинался с обзвона.
– Добрый день! Сдаёте однушку?
– Да. Только там жила молодая пара: съехали, не убрались. Пылюки там кругом много, придётся навести порядок. У хозяйки есть условие – раз в месяц будет приезжать с дачи (а она у неё далеко – в двухстах километрах), и оставаться с ночёвкой. Разберётся со счётчиками, оплатит квитанции, и – домой. Поите, кормите старушку дня три, пока назад к своему деду не соберётся.
– Как-то не хотелось бы с бабушкой ночи коротать…
– Да, что вы, она такая милая и позитивная старушка! Ей девяносто два, а выглядит всего на сорок. А как легка в общении! Прежние жильцы говорили: пукает она иногда во сне, если яблок или капусты на ночь поест, а ещё… ещё бруксизм у неё.
– Это что – бруксизм?
– Зубы вставные стучат, но только ночью. Вы не стесняйтесь, чашку водой наполните, ко рту ей поднесите, бабка их и выплюнет туда. А не поднесёте – забудет челюсти снять, так и простучит всю ночь, не уснёте. Снова разведчик ищет вариант на сайте. И видит он не квартиру на фото, а грязный бомжатник после пожара. Обои в комнате чёрные, в потёках; на старую мебель накинули шторы, чтоб скрыть следы от языков пламени. Ванна свой белоснежный цвет поменяла на траурный, унитаз расколот, а кафель местами облетел, оголив стену. На кухне приютилась советская плита на коротеньких ножках, раковины и холодильника – нет. Тут даже не уборка нужна капитальная, а хороший такой ремонт. Однако разведчика ничем уже не напугать: хуже пукающей, маразматичной бабки – не бывает человека на Земле. Плюсы у жилья тоже имелись значительные; стоимость аренды на треть ниже рыночной, а до метро дойти за пять минут получится.
– Когда заселяться? – спрашивает Штирлиц риэлтора.
– Хоть завтра, условие хозяин только выставил…
– Толька – хозяин? Анатолий, значит?
– Нет, только – это поклеить новые обои, застелить линолеум, уложить кафель. Только – установить новую плиту, сантехнику, стиральную машинку, новую мебель. Только…
– Я понял, понял, – перебил разведчик. – А хозяйка оплатит все эти покупки?
– Нет, она же многодетная мать, совсем без денег! Ей потому и приходится квартиру сдавать, чтоб детей прокормить: сорокатрёхлетнего Илюшеньку Львовича, пятидесятилетнюю Юлию Ебтивичну и шестидесятилетнего Андрея Джу. Илюшеньку Львовича жена иногда из дома выгоняет, он к вам придёт иной раз, но мирятся они быстро, и недели не пройдёт. А вот Юлия Ебтивична живёт в Якутии, а как ей там надоедает, в Москву приезжает, к вам ненадолго заглянет. Она всё на оленях привыкла ездить, не пойдёт же она со своими оленями в отель! Их же туда не вселят! А у вас – нормально, на лоджии всё её стадо прекрасно помещается, жуют себе свой мох – ягель, без всяких проблем. Зато привезёт вам строганины, вот заживёте-то как, заживёте!
– А что с Андреем Джу не так? У него папа – кореец?
– И папа кореец, и жена кореянка. Но разве ж мы не люди? Разве не приютите у себя Андрея ненадолго? Ему иногда смена обстановки нужна, знаете, быт добивает тонкую душу. А в этой квартире он рос, пожар, кстати, из-за него и случился, кальян раскурил неудачно, да, так бывает. Вообще он такой добряк, со всей округи собачек домой приводит и кормит их, кормит… И понял Штирлиц, что это бумеранг к нему прилетел: не захотел уборку генеральную делать – занимайся ремонтом и живи с чужими якутами. Вдруг – о чудо – появилось объявление о маленькой студии. Набирает номер. – Вы все издеваетесь надо мной: покажи, да покажи. Два часа буду по Москве ехать, а вы потом меня же ещё и обматюкаете… А давайте, я вам правду скажу? – наехала риэлтор, и аж закашлялась от этих непривычных для неё слов.
– Давайте!
– Во дворе этого дома стройка началась. Пыль – кучей вьётся и в окна летит. Днём – шум от техники, криков прораба. Ночью – иногда и тишина, работы смолкают, но сторож… Сто рож – это строительная бригада – выйдет покурить, то ведро нечаянно заденут, и покатится жесть по бетонному полу, разбудит округу; то после игр в карты драку начнут, а то и впрямь работают, включают прожекторы и аврально строят, строят…
– Нет, спасибо! Не нужно!
– Есть ещё другой вариант. Тоже студия в японском стиле, дом рядом с метро. Завтра приезжайте, сами увидите. Но лучше не приезжайте, желающих снять эту студию – целая очередь. Сейчас забронируйте, пять тысяч мне переведите!
– Как забронировать? Я же не видел жилья!
– Ну, вот вы опять! Вы же приедете, всё увидите, и материть меня начнёте…
– За что?
– За то, что я аферистка, сдаю вам студию в самом обычном отеле! Ой! Что же сегодня оговариваюсь и оговариваюсь?
– И это всё?
– После вашего заселения договор признают недействительным, вас выставят на следующий день. Ой! Что-то у меня с языка всё слетает и слетает…
