Темы для этих историй вынимались из виртуальной шляпы, придуманной в одном довольно закрытом сетевом сообществе, которое я был бы рад назвать, но не имею на то полномочий. Шляпа-генератор исправно прикармливала муз, разметывая корм для нас, рыбок хрупких и не от мира сего. Конечно, она была ни к чему; мы и сами вполне себе шляпы, способные напридумывать темы вроде «бежать вприпрыжку», «табак» или «водоросли», но мы ленивы и нуждаемся в пинке. Я доил эту шляпу добросовестно, пока не решил, что достаточно. Что даже виртуальное вымя нуждается в отдыхе и боится мозолей.
Темы свалились с неба, все остальное я напел с земли; темы обозначены курсивом и предваряют собственное развитие; на эти темы не распространяются мои авторские права.
Мы решили поставить ветряк. И поставили. Окупится за год! Нас пригласили в управу. Наша затея привела чиновников в хорошее настроение.
– Откуда ветряк? – Чиновник спросил с недоуменным весельем. – Оглянитесь. Где вы видите ветряки?
– В том-то и дело. Нигде не видим. У нас будет первый.
– Нет, – покачал головой тот. – Это невозможно.
– Вот взятка.
– Спасибо. У вас нет санитарного разрешения.
– Есть. Вот график прививок. От чумы, белой горячки, беременности.
– Все равно. У вас очень маленький участок.
– Ничего подобного! Нас двадцать семей, и еще тридцать на вокзале.
– Тогда очень большой.
– Снова мимо. Детей четырнадцать штук. Из них трое с волчьей пастью, четыре – с заячьей губой. Грамота от президента за программу «Семья».
– Вы не заплатили налог.
– Мы не платим налоги. Мы заслуженные артисты науки и техники, инвалиды и ветераны.
Чиновник посмотрел на нас хитро:
– Я говорю про налог на ветер. У нас особенный ветер. Суверенный Ветер Перемен. Это торговая марка. Импорт и экспорт.
– Ах, так? А вот вам справка. Читайте. Это справка о том, что нам можно ВСЁ.
Чиновник взял бумагу, пожевал губами.
– Действительно, можно. Все равно ничего не выйдет.
– Выйдет, увидите! Стоял и будет стоять.
– Нет, не будет, – чиновник начал нам сочувствовать. – Посмотрите в окно, вон он горит.
Мы посмотрели и убедились: да, ветряк горел, превращаясь в облако дыма.
– Мы не виноваты, честное слово, – искренне объявил чиновник. – Это молния. В него попала молния. Специфика географии.
Тема: карты + игра – КАРТЫ, СТВОЛ И РОМАН СТОЛЕТИЯ
Писателя воссоздали в музее-квартире. Понадобился лаптоп в соединении с инкубатором, куда положили добытую из мощей сесамовидную косточку. Конвертация прошла успешно. Писатель съехал по языку выпускника, словно с горки, встал, запахнул халат и обвел присутствующих довольным взглядом.
– Добро пожаловать, – сказали ему. – У нас к вам много вопросов.
– У меня к вам тоже, – писатель озирался по сторонам и постепенно темнел лицом. – При мне, между прочим, здесь все выглядело немного иначе. Например, эта чашка. Я использовал ее в качестве пепельницы, а у вас она стоит под стеклом.
– Мы вынуждены напомнить, что это в некотором роде музей.
– И тем не менее. Я, как-никак, у себя дома. Вы позволите мне закурить?
Не дожидаясь разрешения, писатель отодрал крышку и вынул чашку. Взвыла сигнализация. Хозяин квартиры похлопал себя по карманам.
– Спички! И трубка. – Его взгляд упал на экспонат номер два. – А! вот они.
Хранитель экспозиции содрогнулся, и сигнализацию отключили. Писатель устроился в кресле, утрамбовал табак.
– Здесь всегда царил творческий беспорядок, – сообщил он. – Ничего – не пройдет и часа, как я верну этому помещению жилой вид. А пока уберите все эти таблички. И указатели. Я прекрасно помню, где у меня что.
– Точно все помните?
– Конечно. Вот тапочки, вот халат. Вот диплом. Совмещенный санузел. Вон там, направо. Я помню решительно все. Кроме… – Писатель уставился на колоду карт, хранившуюся под стеклом на самом видном месте. – Кроме этой колоды. Она не моя. Я никогда не играл в карты.
Оператор выглядел озадаченным.
– Разве? Видите ли, эти карты сыграли – простите за каламбур – решающую роль в вашей судьбе.
Писатель, попыхивая трубкой, пренебрежительно махнул рукой:
– Бросьте. Ничего подобного.
– Вы просто запамятовали. Вы застрелились в хмельной и шумной компании. Сказали, что застрелитесь, если проиграете. И проиграли в дурака. Пистолета вы тоже не помните?
– Пистолет мой, а карты – нет.
– Но вы же славились страстью к игре! Вы слыли азартным человеком и вообще выдумщиком.
– Чушь, – писатель улыбнулся собственному портрету. – Это домыслы придурковатых потомков. Азартный – не спорю, грешен, но в карты не играю. Мне нравятся скачки.
Потомки зашевелились и зашептались. Хранитель экспозиции подался к оператору:
– Вы все испортили. Почему он не помнит?
Оператор держался нахально:
– Небольшой сбой. Подумаешь, какие пустяки. Спросите у него еще что-нибудь.
Хранитель выразительно посмотрел на комиссию. Выступил один:
– Скажите, что вы хотели сказать вашим незавершенным романом «Бастионы рассудка»? Вы сожгли эпилог и намекнули, что это неспроста. И унесли ответ в могилу. Человечество считает ваше произведение шедевром и бьется над ним уже много лет.
