В лазури небесной,
В заоблачном крае,
Сияют беспечно
Звёзды над нами.
Их блеск бесконечен,
А наш короток век.
Едва ли заметен
Для них человек.
Однажды конец
Оборвёт нашу суть.
Для тёплых сердец
Придёт время уснуть.
И будет пустынна
И так холодна
В пути своём длинном
Планета Земля.
Пыль тел растворится
В большом океане,
А души томятся,
Летят над волнами.
Природа смешает
Кусочки в тела,
А Бог им подарит
Частичку тепла.
Прибой нас пригонит
На берег пустой.
И воздух наполнит
Наш голос живой.
И мы не узнаем,
О том, кем мы были.
Нас боль не терзает,
Мы жизнь позабыли.
Теперь мы навеки
В твёрдых телах.
В нас есть человечность,
Но с камнем в сердцах.
Вдохнула природа
Жизнь в минералы.
Земная порода -
Алмазы, Опалы,
Рубин, Жадеит,
Теперь мы, как люди.
Мир пустынный лежит,
И мы в нём жить будем.
Познаем мы вновь
Что значит мечта,
Семья и любовь,
Восторг, красота.
Мы будем беречь
Искру жизни в сердцах.
И близких стеречь
От кошмаров во снах.
До нас тут жили
Какие-то люди.
Себя погубили.
Так с нами не будет.
Мы будем ценить
Каждый день, каждый час.
Ведь так хрупок Кальцит,
И так прочен Алмаз.
И счастье для нас
Не в блеске Рубина,
А в радостный час,
Когда нет обиды.
Не нужно нам чёрной,
Безрадостной нефти,
В лазури небесной
Свобода и ветер.
Не надо металлов
И едкого дыма,
В Стране Самоцветов
Леса и равнины.
Мы будем одни
На всём белом свете.
И в небе огни
Нам ночи осветят.
Не надо нам денег,
Не надо богатства.
Мы сами себе –
Единство и братство.
У нас есть тела,
И лёгкие души,
И в сердце тепло –
Вот всё, что нам нужно.
В лазури небесной,
В заоблачном крае,
Горят неустанно
Звёзды над нами.
Горячее сердце Антарктицит
На крае мира, там, где лёд,
Полгода день один идёт.
Там, где поля искрятся снегом
Под чистым, беззакатным небом.
Где вечный холод, и пингвины
Живут одни на этих льдинах.
Там, где белым-бела земля,
Живёт душа полна огня.
И так горит на сердце пламень,
Что в воду превращает камень.
И только холод остудит
Ту, что зовут Антарктицит.
Как Самоцвет, сильнее всех,
Любила жарко звонкий смех,
Любила Солнце, птиц в лесу,
Цветы, животных и росу,
Души в других могла не чаять -
Кристалл от жара начал таять.
И лишь морозной вьюги вой
Принёс душе её покой.
В холодной ледяной пустыне
Она затеряна отныне,
Мороз скрепляет её жизнь,
А в сердце лишь огонь души.
И любит снег она и скалы,
Моржей, нарвалов, птичек малых,
И то, что Солнце светит вечно,
Пингвинов, глупых и беспечных,
Полярной ночи тусклый свет,
Раз в год закат, раз в год рассвет.
Не властно тут лихое время,
А одиночество – не бремя,
Она одна – Царица льдов,
Принцесса вьюги и ветров.
Раз в год, когда зима случиться,
Домой, к родным, она помчится.
Чтобы чуть-чуть побыть со всеми,
Пока природа вьёт метели,
И сердце будет таять снова,
От чувств любви, родного слова,
От раскалённой той души,
Что в тело камня Бог вложил.
А как зима на спад пойдёт,
Она на лодке уплывёт,
Туда, где только снег и лёд,
Где снова твёрдость обретёт…
Все говорят, что если есть любовь, то лишь одна.
И не бывает так, что любишь дважды.
Но Аметрин один – судьба одна дана,
Был создан, чтоб любить двоих, однажды.
Два цвета, две души, и две любви ему даны,
Он Аметист любил, Цитрином восхищался,
Но ни одной он так и не признался,
Ведь были для него они равны.
Но если кто-то посчитает простодушно,
Что Аметрин был просто равнодушным,
Что не любил он ни одну из них,
Тот сам по жизни не любил других.
Три Самоцвета были рядом, в тесном мире,
Царил меж ними благостный покой,
И не было злой ревности в Цитрине,
И Аместист для них была сестрой родной.
И, может быть, не нужно пылкой страсти,
Для этих родственных кристаллов чистых душ,
И Аметрин им брат, пусть и не муж,
И в нём цветут два цвета, две любви на счастье…
В ней я видел горы, видел облака,
И полей просторы, где течёт река,
В ней я видел лес, мудрый и густой,
Океан далёкий, волн морской покой.
В ней пустыни видел, море из песка,
И росы прохладу, что легла с утра,
Видел в ней бегущий по просторам бриз,
Клин на юг летящих на зимовку птиц…
Мир в ней отразился, мир глубин и высей,
Жаркие саванны, ледяные мысы,
Словно Бог однажды холст большой создал,
И на яркой Яшме всё нарисовал.
Чуткою рукою вывел Он мазки –
Тут пусть будет поле, здесь – рукав реки,
Там пусть море плещет, рядом – дивный лес,
И пусть будут горы ростом с Эверест.
В дивную картину собран целый свет
На Пейзажной Яшме, что красивей нет,
И едва ль в насмешку над самим собой
Дал Он кисти в руки Яшме молодой.
Словно бы в сомненьях рассуждал Творец –
«Хороша ль картина вышла наконец?
Может Яшма сможет, краски сохраня,
В мастерстве пейзажа превзойти меня?»
Я однажды видел, в яркой мастерской
Над картиной долго Он стоял одной,
Яшма отдыхала, Он был недвижим,
И набравшись духа, говорил я с Ним.
«В ней весь мир таится, все его красоты,
Но смотри на это, на её работу!
Эта сочность красок, лёгкость, простота,
Эти переходы! Просто красота…
Если б мог я схоже мир нарисовать,
На земле бы бренной мог бы Рай создать…
Да, способны дети превзойти Отца,
И она рисует с грацией Творца…
Ты уж постарайся, присмотри за ней,
Сильно не усердствуй, будь с ней подобрей.
И пиши, конечно, ты маэстро в строках,
Вы с ней брат с сестрою, и не одиноки…»
И с порывом ветра Он ушёл к себе,
