Читать онлайн полностью бесплатно Калеб Орхе - Шелуха на чешуе. Антология беличьей поэзии

Шелуха на чешуе. Антология беличьей поэзии

Достойно беличьих. Автора заметно тянет в ельник, что естественно. Про желуди – изысканное, но вранье. Наше Болото ТаймсШелуха – очень настроенческая. Рекомендуем всем декаподам не в настроении.

Иллюстратор Лапка Енота


© Калеб Николаевич Орхе, 2023

© Лапка Енота, иллюстрации, 2023


ISBN 978-5-0059-7476-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

В этой книжке собрались не то чтоб самые достойные за надцать лет, но те, что, когтисто растопырились в дверном проеме и наотрез отказались покидать черновой сборник. Не вышло послушаться старшего товарища и раскидать ворох из сотни тварей до впятеро меньшего. А ведь не раз по ходу выбраковки вспоминал древних: «Большая книга – большое зло», что уж говорить о куче стихов.


«Шелуха на чешуе» должна, просто обязана поставить точку – в раннем, предыдущем, доисторическом. Через точку ляжет черта отделяющая, чтобы я мог дальше – не обязательно лучше, хотя хотелось бы, но уже более идейно.


Я не стремлюсь быть понятым, хотя, безусловно, хочу быть прочитанным. Пишущие на скорлупках имеют право быть свободными в своем творчестве.


Мне по душе слова Роберта Грейвса: «Чтобы с абсолютной ясностью мыслить поэтически, нужно избавиться от интеллектуального бремени, включая все догматические доктринальные предубеждения: членство в политической партии, или религиозной секте, или литературной школе деформирует поэтическое чувство и вносит что-то чужеродное и деструктивное в магический круг, очерченный прутом рябины, ореха или ивы, которым поэт отделяет себя от всего ради поэтического действа. Поэт должен любой ценой добиться социальной и интеллектуальной независимости, научиться мифологическому мышлению наравне с рациональным, никогда не удивляться даже самым Фантастическим существам, которые входят в круг, ибо они приходят, чтобы их спрашивали, а не чтобы напугать».


Такая книга бегущего ручья. Закончена благополучно в Ясеневе, где всё, кажется, и начиналось.



Omen

Тащат грязь весенние потоки,

Распустились птицы и зверьки.

Гвоздь украла синяя сорока —

Вынула у бога из руки.


Мнится ей, гнездо не очень прочно.

Делом с головой поглощена,

Бьет сорока звонким молоточком

С самого утра и дотемна.


Желуди в когтистых лапах стиснув,

Смотрит из соседнего дупла

Рыжий и задумчивый антихрист

На стигмат соснового ствола.


Лиса

Мыши прятались под снегом —

Драгоценным покрывалом,

Рыли норы для ночлега.

Там, под снегом, их – навалом.


Я попробую собрать их,

Помышкую по сугробам.

Из-под снега шлют проклятья.

Тише, братья, хватит злобы.


Обожгу своим дыханьем

Листья мерзлые, валежник.

Тише, вредные созданья,

Рядом с вами спит подснежник.


Сова

Накрой меня крылом, сова,

Зажги глаза огнём янтарным,

Плесни в стакан немного праны,

И я скажу тебе слова.


Не снять, не сжечь проклятых перьев,

Твой клюв навеки будет клюв,

Мне быть до смерти с этой стервой

И не побыть с тобой в раю.


Мне не летать в деревьях лунных,

Не думать птичьим языком,

Я золотые счастья струны

Задел случайно, рукавом.


Накрой меня крылом, сова,

Давай еще побудем вместе.

Я не могу тебе спеть песню,

Но я скажу тебе слова.


Кролыбельная

Морды и усы белее мела,

Кролики крадутся в дом несмело:

В тапках, чтоб ни звука от когтей,

Ищут человеческих детей.


В форточку ушастые пролезли,

В лапах черенки опасных лезвий.

За комодом сгрудились, шурша

Копьями сухого камыша.


Слышишь за стеной возню и шорох? —

Шепчется пушистых тварей ворох.

Мелкой дробью бьются их сердца,

Звери будут драться до конца.


Первый прыгнет храбрый и кусачий

Кроличий вожак в плаще кошачьем.

На подушке рваной прядь волос —

Кролик в простыне тебя унес.


Травосталось

Осталось в шляпе немного зайцев,

Как кот наплакал косых осталось.

Осталось их – сосчитать по пальцам,

И давят эти скоты на жалость.


Здесь грустно, тесно, погладь нам уши,

В густые травы пусти под вечер.

Но там, где травы, стервятник кружит,

Порхает сокол и вьется кречет.


Судьба им в цепких когтях болтаться,

Погрызть осоки и склеить лапы…

Я глажу уши, смотрю, как зайцы

Фонтаном бьют из потертой шляпы.


Мальчик

Темнеет небо на глазах, темнеет небо.

Я бы не знал, что значит страх, когда б не ведал.

Все жгут мосты и города, но не хочу я.

Кто жизнь не нюхал никогда, тот смерть не чует.

Заплачу страстно, горячо, забившись в угол, —

Одной из кучи ни о чем поживших кукол.


Верхний мусор

Снега ждешь, но падают лишь голуби,

Перьями усеивают улицы.

Кошки отгрызают птицам головы,

Чтоб потом на солнце сыто жмуриться.


Перья прорастают в небо крыльями,

Кисок бабы-дети душат-тискают.

Но раскрылись утром в лужах лилии

И помойки встали обелисками.


Это скоро будет, будет холодно,

Значит, за ночь вымерзнет все лишнее.

А пока что крысы правят городом

И висит безумие над крышами.


Рыбками

Клубились в небе белые кораллы,

Актинией висело солнце над.

С кормы земли мы рыбками ныряли

В парящий Ниагарский водопад.


Глаза зажмуришь, выдохнешь дыханье —

Летишь, не чуя перьев-плавников,

Удара ожидая подсознаньем,

Но входишь в небо тихо и легко.


Без брызг, без багажа, без звучной фразы

С упоминаньем женщин и святых.

А над тобой, чуть выше, водолазы

Среди созвездий тонут золотых.


Лошадьюплыви

Сны сгущаются над водой.

Глядь – по глади идет гнедой,

Он подковами бьет круги,

Вызывая из снов других —

Верных старых своих друзей,

Кэльпи с гривой из алых змей.

Сны плывут над ночной рекой,

И, довольный, смеется конь.

Окунь прыгнет из-под копыт,

У моста красноперка спит.

Приближается плеск подков



Ваши рекомендации