14 сентября 1685 года две военные галеры, плывущие под испанским флагом, вышли из Картахены с ценным грузом на борту. Их курс лежал на Кадис. Большая и самая трудная часть пути осталась позади. Оставалось лишь миновать Сеуту, пройти через Гибралтарский пролив, напротив которого она была расположена, а там уже до Кадиса рукой подать.
Погода благоволила путешественникам: почти неделю море было спокойным, лишь изредка на его поверхности появлялась легкая рябь от периодически набегающего легкого ветерка, который весело поиграв с парусами, мчался куда-то вперед в поисках новой игрушки.
Ближе к вечеру капитан одной из галер дон Хуан де Уртадо обратил внимание на судно, идущее параллельным курсом на расстоянии не больше одного морского узла от них. Это был французский пинасс — парусное судно на подобие голландского флейта. Капитан уже собирался было уже поднять тревогу, когда рассмотрел в подзорную трубу синий флаг с белым крестом. Судно было торговым.
Дон Хуан опустил трубу и улыбнулся. Еще свежи были в памяти события последних двух лет, во время которых следуя политике территориального захвата французский король Людовик XIV решил присоединить к своим и без того многочисленным территориям Люксембург, на который в свое время претендовала Испания. Несмотря на то, что силы были не равны, Испании, сильно ослабленной бездарной политикой правящей династии не оставалось ничего другого как объявить Франции войну, которая продлилась с 1683 по 1684 гг. Итогом стал заключенный 15 августа 1684 года Регенсбургский договор, согласно которому между Францией, Испанией и ее союзницей «Священной Римской империей» было подписано соглашение о взаимном ненападении сроком на двадцать лет. Франция была единственной, кто остался в выигрыше от этого договора. Мало того, что ей удалось оставить за собой все территории, присоединенные до 1 августа 1681 года, так она сумела заграбастать еще и Страсбург, Люксембург, Бомон, Бувин, Шиме и почти до основания разрушенные Куртре и Дискмёйде.
Никто не говорил об этом вслух, но все прекрасно понимали, что перемирие между сторонами несмотря на договор не будет долгим. Внешнеполитические успехи не позволили бы опьяненному властью Людовику XIV свернуть свою экспансию. Поэтому получив передышку, его противники надеялись за это время создать новую более сильную коалицию и взять долгожданный реванш.
Ну а пока сильные мира сего строили грандиозные планы на будущее, простой люд пользовался любой возможностью для того, чтобы расквитаться уже сейчас.
Излишняя самоуверенность свойственная всем французам, уверенным в собственном превосходстве, подвела капитана пинасса. Уверенный в том, что со стороны испанцев ему ничего не грозит, он продолжал свой путь к проливу, словно совершал променад. Глупость, за которую ему придется заплатить.
Дон Хуан воздел очи небесам в благодарственной молитве за то, что послал ему возможность утереть нос снобам- лягушатникам и прося Господа о том, чтобы устоявшаяся погода сохранилась до утра.
Отсутствие ветра сильно сказывалось на скорости парусника, что как нельзя больше устраивало капитана галеры, ведь у него в отличие от французского судна были гребцы, способные преодолеть разделяющее их расстояние за какой-нибудь час.
Сигнализировав капитану другой галеры, они договорились под покровом темноты приблизиться к пинассу и взять его на абордаж, захватив перевозимый им товар.
В полной темноте обе галеры почти бесшумно подошли к ничего не подозревающему паруснику, команда которого в свете одного единственного фонаря мирно отдыхала на палубе. Какой-то матрос, пристроившись на перевернутой бочке перебирал струны гитары, в то время как сидящий рядом товарищ отчаянно фальшивя пытался напеть ему одному понятный мотив нехитрой песенки.
Дав знак своим людям приготовиться, дон Хуан поднял вверх саблю, когда его буквально ослепил яркий свет фонарей, зажегшихся как по волшебству со всех сторон одновременно.
Глаза пришлось зажмурить, ощущения были довольно болезненными, а когда солдатам наконец удалось их открыть, обе галеры были уже плотно взяты в кольцо несколькими кораблями, появившимися подобно призракам из ниоткуда.
Рука с саблей тяжело опустилась. Не зная чего ожидать, дон Хуан принялся быстро оглядываться в поисках любой мелочи чтобы определить к какой стороне относились суда. Его взгляд скользнул по борту одного из них и уперся в витиеватую надпись, сделанную по-французски: «Rose ambre». Капитан похолодел. Вряд ли оставался на средиземноморье хоть один моряк, не слышавший о ставшей уже легендой «Янтарной розе» и ее таинственном капитане. Одни утверждали, что это исполин, способный одним ударом кулака свалить и быка; другие готовы были поклясться, что это молодой человек, стройный и изящный, настоящий дворянин, который мстит монархам за то, что лишили его наследства. Но были и те, кто давал голову на отсечение что это женщина, да только кто им поверил. Разве способна слабая женщина вести за собой с каждым днем увеличивающийся флот головорезов и бандитов? Всего лишь за два года тахмильское братство смогло увеличить свое влияние на средиземноморье настолько, что ни одно судно не могло считать себя в безопасности находясь в здешних водах. В результате жесточайших боев и столкновений они сумели взять под свой единоличный контроль Гибралтарский пролив, тем самым перекрыв кислород не только военным и торговым кораблям, но и судам других пиратов, вынужденных принимать навязанные им кабальные условия и платить «налоги» за добытые в этих местах трофеи.
