1
На матовом дверном стекле черной потрескавшейся краской написано: «Филип Марлоу. Частный детектив». Это довольно обшарпанная дверь в конце довольно обшарпанного коридора. Здание выстроено примерно в то время, когда отделанные кафелем туалеты стали основой цивилизации. Дверь заперта, но рядом другая, с такой же надписью. Она открыта. Входите смело – здесь лишь я и большая сине-зеленая муха. Но только если вы не из Манхэттена, штат Канзас.
Стояло теплое, ясное, солнечное утро, какие у нас в Калифорнии бывают ранней весной, до начала густых туманов. Дожди прекратились. На высоких вершинах из долины еще виден снег, но холмы уже зеленеют. Меховые магазины рекламируют ежегодную распродажу по сниженным ценам. Публичные дома, предлагающие клиентам шестнадцатилетних девочек, занимаются земельными сделками. А в Беверли-Хиллз зацветает джакаранда.
Минут пять я осторожно преследовал муху, дожидаясь, когда она наконец сядет. Но садиться муха не желала. Ей хотелось совершать фигуры высшего пилотажа с одновременным исполнением увертюры к «Паяцам». На углу письменного стола лежало яркое солнечное пятно, и я знал, что рано или поздно она туда сядет. Но этого мига я не уловил. Жужжание прекратилось, и муха оказалась на столе. Тут зазвонил телефон.
Я осторожно потянулся к трубке, медленно поднял ее и негромко сказал:
– Минутку, пожалуйста.
Затем осторожно положил трубку на коричневую тетрадь. Муха сидела на месте, блестящая, сине-зеленая и преисполненная греха. Я сделал глубокий вдох и взмахнул мухобойкой. То, что осталось от мухи, отлетело и шлепнулось на ковер. Останки я предал мусорной корзине.
– Извините, что заставил ждать, – сказал я в телефонную трубку.
– Вы мистер Марлоу, детектив?
Негромкий, чуть торопливый девичий голосок. Я ответил ей, что да, я мистер Марлоу, детектив.
– Сколько вы берете за услуги, мистер Марлоу?
– Какие услуги вам требуются?
Голосок стал чуть порезче:
– Мне бы не хотелось говорить об этом по телефону. Дело… дело очень доверительное. Прежде чем тратить время на визит к вам, мне нужно иметь представление…
– Сорок долларов в день плюс расходы. Это в том случае, если работу нельзя выполнить за фиксированный гонорар.
– Слишком уж дорого, – произнес голосок. – Так ведь могут уйти сотни долларов, а у меня только маленькое жалованье и…
– Где вы сейчас находитесь?
– Да я в аптеке. Рядом со зданием, где расположена ваша контора.
– Могли бы сэкономить пять центов. Лифт бесплатный.
– Я… я вас не понимаю.
– Поднимайтесь, покажитесь мне на глаза, – сказал я и добавил: – Если дело у вас из тех, какими я занимаюсь, вы получите ясное представление…
– Мне надо знать о вас хоть что-нибудь, – очень твердо ответил голосок. – Дело очень деликатное, очень личное. Я не могу разговаривать о нем с кем попало.
– Раз оно такое деликатное, – сказал я, – может, вам обратиться к женщине-детективу?
– Господи, я и не знала, что такие есть. – Пауза. – Нет, пожалуй, женщина-детектив не подойдет. Видите ли, мистер Марлоу, Оррин жил в очень дурном окружении. По крайней мере, мне так показалось. Управляющий домом с меблированными комнатами – противнейший тип. От него несло перегаром. Вы пьете, мистер Марлоу?
– Ну, раз уж вы об этом заговорили…
– Вряд ли я стану нанимать детектива, употребляющего алкоголь в каком бы то ни было виде. Я не одобряю даже курения.
– А если я очистил апельсин, ничего?
На другом конце провода послышался резкий вздох.
– Могли бы, по крайней мере, разговаривать как джентльмен, – сказала она.
– Раз так, обратитесь в университетский клуб, – посоветовал я. – Ходят слухи, что там сохранилась парочка джентльменов, только вряд ли они пойдут у вас на поводу.
И повесил трубку.
Это был шаг в нужном направлении, но я остановился на полпути. Надо было запереть дверь и забиться под стол.
2
Пять минут спустя в смежную комнату, которая служит мне приемной, позвонили. Входная дверь открылась и закрылась. Потом некоторое время не было слышно ничего. Дверь в ту комнату была приоткрыта. Я прислушался и решил, что кто-то по ошибке заглянул не туда и ушел. Потом послышалось легкое постукивание по дереву. Затем покашливание. Я снял со стола ноги, поднялся и выглянул в приемную. Там находилась она. Мне это было ясно без слов. Ничто не напоминало в ней леди Макбет. Маленькая, аккуратная, с виду довольно чопорная. На ней был строгий коричневый костюм, с плеча свисала неуклюжая квадратная сумочка, вызывающая мысль об оказывающей первую помощь раненым медсестре. На гладко причесанных каштановых волосах сидела бесформенная шляпка. Ни косметики, ни губной помады, ни украшений. Очки без оправы делали ее похожей на библиотекаршу.
– Так по телефону не разговаривают, – резко сказала она. – Вам должно быть стыдно.
– Гордость не позволяет мне выказывать стыд, – ответил я. – Входите.
Я придержал дверь, когда она входила. Потом стул, когда она садилась.
