Читать онлайн полностью бесплатно Регина Соболева - Серебро и желатин

Серебро и желатин

Стихи – фотограммы жизни. Когда собираешься фотографировать, неизбежно борешься со страхом неудачного убийства. Даже в таком казалось бы безупречном преступлении есть свои подводные камни.

Редактор Борис Панкин

Корректор Борис Панкин

Фотограф Регина Соболева


© Регина Соболева, 2021

© Регина Соболева, фотографии, 2021


ISBN 978-5-4498-2622-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЭТАП I

ЭКСПОНИРОВАНИЕ

«я была крошечной гидрой…»

я была крошечной гидрой
плоским червем зиготой
делением клетки игрой
в чужой голове этот кто-то
придумал меня целиком
увидел во сне наигрался
заставил пить чай с молоком
научил целоваться
он представлял мою жизнь
мать отца младшего брата
и первобытную слизь
компота вселенной стаккато
биения сердца и тока горячей крови
зачем он придумал мне
так много боли?

«Земля накренилась набок…»

Земля накренилась набок,
Взбивая рассветную пену,
И поползла по крену
Стрелка из красных ниток.
В небе рождался слиток,
В толще пород воздушных.
И мы выходили слушать
Запахи свежего хлеба.
Как разразилось небо,
Как разошлись обрывки!..
Теплые жирные сливки,
Мягкий пахучий сбитень,
Свеж и горяч и сытен,
Будто разлит повсюду.
Вкусное сладкое чудо
Плавится, тает, жжется.
Тише – сегодня солнце!
Страшное красное солнце,
Что ниспадает с вершины
И ловит лесную тень!
Мама, мы будем тихо,
Мы осторожны будем…
Солнце медовым сгустком
Капало целый день.
Дети, сминая травы,
Песни поют, танцуют…
Солнце до самых пяток!
Светом и имбирем!
Руки цветы целуют,
Слезы в сто тысяч пряток…
И мы с моею подругой
Золото тихо поем.
Зрелые солнца в небе,
Пусть их сегодня много…
Будет, как абрикосов
В июньской и сочной траве!
Этого все мы скопом
Про себя просили у бога
И напролет все утро
Искали его везде.

«Пока не родился, Вселенная…»

Пока не родился, Вселенная
Размером с картонный ящик,
С резиновый детский мячик,
Нелюбимый, зеленый, рыхлый.
А в ящике: китайские карты
Из сокольского картона.
Это настолько огромно,
Что даже совсем не больно.
Больше чем мир на ладони бога.
Больше, чем живой глаз способен.
В ящике – неприятности.
Значки, наклейки и разности.
Булавки, скрепки, камешки,
Пластмассовые солдатики,
Срезанные атласные бантики,
Карты памяти, календари,
Талисман с лабиринтами,
Шишка без зерен и мандарин,
Засохшие цветы, старые ключи,
Жетон для поездки в метро.
Все на полу в детской усыпано
Книгами. Пуговицы, гвозди, иглы.
Пока еще не родился, в мире,
Как в картонной коробке,
Сыро, темно и хочется верить,
Что хотя бы наполовину красиво.
Как если б внезапно
Крышку кто-то откинул.

Иная раса

1.
Мой папа однажды
Пришел с работы
И застрелил маму.
Сам застрелился.
А меня оставил.
Помню, они ругались.
Мама громко кричала.
Лилась в раковину
Вода из-под крана.
Потом мама упала,
И покачнулся пол.
А я забрался под стол.
Между мной и дверью
Были две лужи,
Слитых в одну,
Застывших в углу
Коркой ржавой.
Я сидел под столом два дня
И смотрел на лицо мамы.
2.
В детдоме кормили
Подгоревшей кашей.
Мы мечтали о макаронах.
Нам было страшно.
Нас отпускали гулять.
Куда – не важно.
Мы охотились,
Ловили крыс.
И тогда по субботам
Наедались.
Шутили, смеялись, пели.
Думали о том, куда нас дели,
Во что одели,
Да и зачем в самом деле.
Потом в тишине и вони
Новых уродливых классов
Нас учили священной боли,
Создавая иную расу.
Мы – на них. И они – на нас.
И угрюмо на вопросы учителя
Дружно молчал класс.

«А потом привыкаешь к скрипучим полам…»

А потом привыкаешь к скрипучим полам,
Запахам мокрого дерева, сороконожкам и паукам.
К печному дыму, салфеткам, картинкам,
Вырезанным из журналов «Огонек» и «Мурзилка».
В банке из-под капусты завариваешь траву:
Смородину, жмых, подорожник, крапиву,
Потому что ты – уже взрослый и «юный химик»,
И дома забыл своих роботов, кассеты и видик.
Потом – полоть огород, обирая малину.
Бегать по грядкам за бархатницей и алкиной.
Дразнить соседских гусей и уток.
Мазать йодом укусы соседских гусей и уток.
И прятаться от соседей в какой-нибудь закоуток.
А потом привыкаешь к сверчкам, темноте,
Шепоту дедушки: «Ну говорил же тебе».
Представишь, как завтра соберутся ребята,
И станут из-за гусей дразнить тебя: «Терминатор».
Тихо становится, только трещит ОРТ.
Что ночь? Еще пара часов и – рассвет!
Ждешь петухов, завернувшись в бабушкин плед.
Ты – ловок, умен и красив. Тебе шесть лет.

«я открыл этот мир…»

я открыл этот мир
как открывают постыдную тайну
чужого рождения
с терпкою ноткой полного
удовлетворения
вмиг успокоившись
тяжело дыша
с наслаждением
убаюкиваю малыша
подмигиваю акушеру
эта тайна
чудо как хороша
практически без единого вша
без единой мысли
в колыхаемых ветром ржах
я открыл эту тайну
черной сосущей дыры
в которой не видать ни зги
только в еле-еле
просматриваемые щели
сквозит

«Они когда-нибудь останутся стоять…»

Они когда-нибудь останутся стоять,
Зажав в руках бесплатные пакеты,
Повернув головы друг к другу.
На пустынной парковке в безветрии
Огромной стеклянной обетованной
земли.
Словно памятник застывшим мукам,
Многозначительному молчанию и любви.
И если у каменных глаз нет зрачков,
Взгляды – серая липкая гранитная
крошка.
Всего лишь – каша с сахаром и молоком.
Пакет с сахаром, пачка крупы, молоко.
В прозрачном пластиковом пакете. И все это
лишнее.
Но потом кадр сдвинется с мертвой точки.
Женщина возьмет за руку дочку.
Пакет упадет на землю.
Расплескается молоко.
И люди уйдут домой.

«Радостно на душе по-детски…»

Радостно на душе по-детски.
На мне сарафан из маминой занавески,
Красные бантики и сандальки.
На следующую страницу
Другие книги автора Регина Соболева
Ваши рекомендации