Прохладная летняя ночь окутала город, сияющий, как гирлянда, тысячью ярких огней. Всё вокруг будто застыло в ожидании, в предвкушении чего-то, в сладкой сонливой неге и будоражащей неизвестности, поджидающей за каждым углом. Тут и там вспыхивали движущиеся магические вывески, слышался шум разговоров и смех, проезжали телеги и кареты, запряжённые приручёнными карликовыми ящерами, чешуя которых в свете многочисленных фонарей переливалась всеми цветами радуги. Казалось, город только оживает, хотя уже было глубоко за полночь.
Хрупкая фигура девушки, завёрнутая в бархатный плащ с глубоким капюшоном, скрывающим лицо, не слишком выделялась из толпы: большинство людей так же не хотели «светиться» возле всяких злачных заведений, коими пестрела эта улица. Да и ветер дул холодный, пронизывающий.
Девушка то и дело оборачивалась, оглядывалась, словно что-то искала в толпе, и в движениях её чувствовалась некоторая нервозность.
По спине то и дело пробегали мурашки, явно не от холода, и мелко тряслись руки, сжимающие ткань непомерно длинных рукавов, а интуиция буквально вопила: «Беги! Беги!»
Ей казалось, будто за ней всюду кто-то следует, пронзая ледяным взглядом, который она чувствовала кожей. Но все проходили мимо, не обращая на неё абсолютно никакого внимания.
«Бред, – судорожно смахнув слёзы, подумала она, – Злишься на весь мир, вот и чудится всякое».
Тем не менее девушка то и дело ускорялась, ругая себя за непонятные беспочвенные страхи. Каблуки звонко цокали по плитам, коими была вымощена улица.
Девушка остановилась у дверей, на которых красовалась особенно яркая и заманчивая магическая вывеска, и уверенно вошла, словно не раз тут бывала.
Айлин
В лицо дыхнул присущий таверне удушливый «аромат» алкоголя и табака. В этом наше заведение ничем не отличается от многих других, разве что, алкоголь и табак здесь дорогие, и к общей какофонии не примешивается запах пота и гнили.
Занятые игрой, выпивкой и разукрашенными девицами посетители не обратили на меня никакого внимания, и я привычно скользнула вверх по лестнице, к нашей маленькой гримёрной.
– Привет, – дежурно поздоровалась я с коллегами.
Девушки – танцовщицы и певицы, окинув меня быстрыми взглядами, пробормотали почти хором ответное приветствие и снова повернулись к зеркалам, наводить красоту.
Я, скинув плащ, устроилась на табуретке напротив точно такого же, как у остальных, трельяжа, рассеяно разглядывая себя. Из зеркала на меня смотрела бледная черноволосая девушка с печатью глухой тоски на миловидном лице. Зелёные, как молодая трава, глаза лихорадочно блестели, как у больной – в них играли ранее неведомые блики… Словно за один этот чёртов день я состарилась лет на пять.
Ведь знала же, что так будет. Всегда. Знала, что меня продадут, как товар, но… Конечно, то, что отец не спешил выдавать меня замуж, скорее говорило о его желании отхватить кусок побольше, однако внутри всегда жила надежда, что я ошибаюсь на этот счёт. Как оказалось – ничуть.
Я знала, что так будет, он и не скрывал этого. Но почему, почему мне так… больно?
– Лина… Всё нормально? – На плечо легла чья-то маленькая холодная ладонь.
Вздрогнув, очнулась. Задумчивость задумчивостью, а руки знают своё дело: ресницы накрашены, подведены «стрелками», лёгкие зелёные тени выгодно подчёркивают зелень глаз, придавая им глубины и загадочности, а нижняя часть лица скрыта лёгкой, но плотной тканью в тон красивому, щедро украшенному танцевальному костюму изумрудного цвета. В ушах – длинные серьги, на запястьях звенят браслеты.
– Да, – слабо улыбнулась я отражению обеспокоенной девушки, стоящей позади меня, – Всё в порядке, Див.
Дивина – розовощёкая рыжеволосая миниатюрная девушка с мелкой россыпью веснушек на чуть вздёрнутом носике (придававшем её лицу толику детской капризности), с маленькими, как мандаринные дольки, но красиво очерченными и яркими губами, пожалуй, была и остаётся самой миловидной в нашем коллективе. И моей лучшей подругой.
– Не ври. Я вижу тебя насквозь, – забавно нахмурилась она.
По правде говоря, наша дружба довольно странная. Мы не делимся друг с другом секретами своего происхождения, обе пытались настырно докопаться до правды, капая друг другу на мозги, но при этом порой и дня друг без друга прожить не можем.
– Я не хотела бы рассказывать всего, – обдумывая каждое слово, ответила я, – Но это связанно… сама знаешь, с чем.
