1. Глава 1
Борн.
— Дяденька, возьмите котенка! — слышу голос и не сразу понимаю, откуда идет звук.
В моей элитной антикварной лавке никого не было. По крайней мере, две минуты назад, перед тем как я отлучился в соседний зал проверить порядок.
— Здравствуйте, дяденька, пожалуйста, возьмите котенка, — повторяется зов, но уже тише.
Окидываю взглядом просторную комнату, сияющие лоском реликвии на стеклянных стендах. Наваливаюсь на прилавок и подаюсь вперед.
Внизу замечаю девочку. Она настолько маленькая ростом, что ее было сложно увидеть сразу. У девочки светлая кожа, не терпящая загар, аккуратно подстриженные белые волосы и большие голубые глаза. Широко распахнутые, наивные.
И я бы проявил снисходительность в порядке исключения, потому что типаж внешности у нас похожий, если бы она не держала в руках грязное существо.
— Уберите, — цежу, наскребая последние остатки благородства.
— Он голодный, он плакал… — шепчет девочка. У нее самой трясется нижняя губа — вот-вот разревется от жалости.
Только при чем здесь я?
Сын кошки тоже маленький, тощий, рыжий… антисанитарный. Чумазый, будто его поваляли в саже, и наверняка блохастый. Мне хочется помыть руки, хотя я даже не притронулся к животному, а девочка лелеет этого бродягу, к щеке прислоняет.
Мерзость какая.
— Отнесите, где подобрали, — пытаюсь скорее отделаться от непрошеной гостьи.
У меня на сегодня серьезные планы, которые может разрушить настырная девочка, испытывающая мое терпение.
— Не могу, — грустно вздыхает, — потому что он бедненький. Котик сидел у вас на крыльце и звал маму, но она не пришла.
— Отлично! — повышаю тон, раздражаясь. — Тогда презентуйте его своей маме. Она обязательно заберет, раз воспитала такую сердобольную дочь!
С минуты на минуту ко мне в лавку должен подъехать мэр с официальным визитом. Он будет выбирать ценный приз победителю в каком-то конкурсе, на который мне плевать. Но встреча с мэром подразумевает охранников, полицию и журналистов, что будут вести прямой репортаж. Все по чину.
А для меня это выгодно дополнительной рекламой. И я бы очень не хотел, чтобы в лавке застали несовершеннолетнюю без сопровождения родителей. Мне не нужны лишние хлопоты.
— Я не могу уйти, я потерялась, — всхлипывает девочка.
— В смысле? — вскидываюсь, отпрянув от прилавка.
— Ну… шла, шла, шла и сюда пришла, — серьезно объясняет она.
На мгновение прикрываю глаза, тщетно надеясь, что, распахнув их вновь, увижу, что девочка испарилась.
Центр города. Вокруг много мест, откуда могла появиться гостья.
— Хорошо, — держу самообладание, — а телефон у вас есть?
— Ага, — девочка кивает.
Отпускает грязного кота на пол, чем вынуждает меня выйти из-за прилавка. Не хватало еще вытирать лужи!
Девочка расстегивает крохотную сумочку, болтающуюся на длинном ремешке у нее на плече, и достает телефон-раскладушку — розовый, пластмассовый, игрушечный. Нажимает на нем три кнопки и протягивает мне.
— Ты издеваешься? — не выдерживаю.
— Надо подождать, мама ответит, — смотрит на меня полными надежды глазами.
Скривившись, беру игрушку.
— У вашей мамы абонент недоступен.
— Как же? — еще удивляется. — Позвоните, пожалуйста, еще.
— Боюсь, не получится, — отдаю хозяйке «телефон». — И за что мне все это?
— Не знаю, — хлопает светлыми ресницами.
А я хмурюсь.
— Это был риторический вопрос. Отвечать на него необязательно.
По ту сторону двери слышится звук подъезжающих автомобилей.
Неистово злюсь и спешно беру девочку за плечи и разворачиваю. Подталкиваю к стене, где лежат вещицы, неинтересные мэру.
— Окажите услугу, девочка. Постойте спокойно, не шевелясь, пока из лавки не выйдут люди, — прошу, рассчитывая хоть на малый проблеск понимания. — Взамен я заберу котенка.
— Ура! — взвизгивает.
— Тише, — отвожу ее в самый угол.
Времени на раздумья мало. Хватаю сверток старинной скатерти, вытканной вручную, и накидываю на плечи девочке. Ткань скрывает ее щуплое тельце. В глаза бросается стоящий рядом торшер. Снимаю с него абажур и натягиваю девочке на голову.
В последний момент, жутко брезгуя, двумя пальцами поднимаю за шкирку растерявшегося от происходящего с ним кота и прячу в шкатулку, покоящуюся на полке возле торшера.
За этим, собственно, и застает меня мэр и вся его свита.
— Степан Борисович, безмерно рад вашему визиту, — лгу очень правдоподобно. — Для меня честь встречать вас в моей скромной лавке.
Навяжу мэру кубок античных времен. Его уже второй год никто не покупает из-за немыслимой стоимости.
— Рафаэль, не скромничайте. У вас тут кладезь редчайших предметов, без преувеличения, — отвечает полноватый мэр и солидно шагает по комнате.
Свита двигается следом, запечатлев на камеру мои владения.
В голосе мэра нет и тени надменности. Он прекрасно осведомлен, насколько я непростой человек, а все, что происходит сейчас — искусный фарс. Мы отыгрываем заранее оговоренный сценарий.
Съемки даются мне крайне сложно, я то и дело поглядываю на замершую девочку. Она на совесть старается, иногда, кажется, что даже не дышит.
Кот тоже молчит, наверное, от бессилия — не думаю, что шерстяному бродяге хотелось бы иметь хозяином меня. Пару раз поскребся по крышке шкатулки, но этого никто не заметил.
