Читать онлайн полностью бесплатно Елена Лабрус - Счастливые бывшим не пишут

1. 1. Анна

___

Ну вот и всё.

Стоя на крыльце ЗАГСа, я сглотнула подступивший к горлу ком.

Вот и всё.

В сумке лежало свидетельство о расторжении брака.

В паспорте так и стояла фамилия Марка.

В душе зияла дыра.

Как всё зашло настолько далеко?

Я понимала и не понимала.

Не понимала, как за четыре года два любящих человека стали чужими.

Но понимала, что дальше мучить друг друга не было смысла: мы едва выносили друг друга и совсем перестали слышать. Жили в одной квартире как соседи: Марк своей жизнью, я своей.

Молчаливые рутинные ритуалы. Редкие встречи на кухне.

«Доброе утро!» — «Привет!»

«Я сварил кофе» — «На работе попью, опаздываю»

«Я приготовила ужин» — «Спасибо, уже поел»

Я не помнила, когда мы вдруг начали ссориться и почему не смогли остановиться, каждый разговор превращая в перепалку, а каждую перепалку — в выяснение отношений, но помнила, как в пылу очередной ссоры Марк резко развернулся:

— Чего ты хочешь от меня, Ань? Чего?! Что бы я ни сделал, тебе не нравится. Что бы ни сказал — ты обижаешься. Тебе не устраивает всё: моя работа, мои друзья, мои родные. Я устал видеть твоё недовольное лицо. Я просто устал. Мы словно бегаем по замкнутому кругу, и ничего не меняется. Просто ответь: чего ты от меня хочешь?

И я вдруг выпалила:

— Я хочу развода.

Он замер. А потом кивнул:

— Хорошо, давай разведёмся.

И мы развелись.

Марк тоже вышел. Встал рядом.

Высокий, широкоплечий, темноволосый, с ярко-синими глазами.

Умный, добрый, щедрый, терпеливый.

Мне казалось невероятным, что он (он! этот полубог! да что там! Бог! с гордым благородным профилем и грешными пухлыми губами) выбрал меня.

Теперь не казалось.

Всё пришло к логичному концу.

Надо смириться: такие как он, не выбирают таких, как я.

Признать: моя сказка с несчастливым концом — принцы не женятся на Золушках, а дельфины на русалках.

— Я верну тебе деньги за квартиру, — сказала я.

Он заплатил аренду за год вперёд, но квартиру оставил мне, а сам съехал.

— И маме твоей верну.

Четыре года назад, когда мы ещё не могли себе позволить съездить в свадебное путешествие, мама Марка подарила нам круиз по Италии. Средиземное море. Две недели в шикарной каюте с огромной двуспальной кроватью. Чайки над Лидо, закат над Сицилией.

Барселона, Марсель, Генуя, Валетта…

А когда в том же году я закончила магистратуру, настояла, чтобы не отказывалась от трёхмесячной стажировки в Японию, оплатила и перелёт, и проживание.

Мне и Марку (он полетел со мной).

— Не знаю, что тебе скажет моя мама, Ань. Это ты обсуди с ней, — вздохнул Марк.

Мама явно выносила ему мозг. Не смотри, что женщина умная, интеллигентная и образованная, выедать мозг маленькой ложечкой единственному сыну она умела, как никто другой.

Свекровь и раньше была обо мне невысокого мнения: простовата, заурядна, ни хорошего вкуса, ни характера. Бокалы дешёвые. Помада вульгарная. Не «стЕнам», а «стенАм». А теперь и подавно.

Она работала гинекологом-эндокринологом в европейской клинике, строила двухуровневую квартиру в престижном районе, имела безупречную осанку, дачу на берегу озера, двадцать пять часов в сутках, продуктивность бульдозера, трёх кошек: Бордо, Божоле и Шабли, не брезговала грубыми словечками и наше решение, пока не торопиться с детьми, расценила как личное оскорбление.

— Но мне двадцать три! — возражала я (сейчас уже двадцать семь).

— Ну, охренеть новость! И что? Будешь ждать до тридцати? Ты знаешь, что риск родить ребёнка с синдромом Дауна в двадцать — один к полутора тысячам, а к тридцати уже один к двумстам сорока? — давила она авторитетом.

— Обещаю, мы сделаем генетический тест, — слабо отбивалась я.

— Может, ты ещё и свои яйцеклетки пересчитаешь? К тридцати их количество уменьшится втрое, и я уже не говорю про качество. Или у тебя уже проблемы?

— Елена Сергеевна, — закатывала я глаза. — Нет у меня никаких проблем. Мы с Марком так решили. У него сейчас хорошая должность, у меня перспективный проект. Со смыслом я тогда училась, на стажировку ездила?

— Одно другому не мешает. Можно и родить, и карьеру сделать, — конечно, имела она ввиду себя.

Но не у всех в сутках двадцать пять часов.

— Мы планируем зарабатывать, проводить время вдвоём и не чувствовать себя за это виноватыми, — защищала я наше право самим решать, как жить, когда рожать.

— Ты же понимаешь, что проводить время вдвоём и вот это всё, — показывала свекровь на кастрюли с наготовленным ужином, — взаимоисключающие понятия.

Взаимоисключающими мне как раз казались дети и карьера, но, по мнению моей свекрови, в моё обучение и просвещение — а наш свадебный круиз она считала образовательным, — она вложилась зря. Именно поэтому я и хотела вернуть ей деньги.

Елена Сергеевна ждала, что мы будем проникаться искусством Возрождения и порами впитывать историю средневековой Европы, а мы пили просекко, сидя на Испанской лестнице в Риме, целовались на развалинах Помпеи и учились делать домашнюю пасту во Флоренции, вместо того чтобы стоять в километровой очереди к усыпальнице Медичи.

В общем, она во мне разочаровалась в первый же год нашего замужества. И раз я как была, так и осталась клушей — смысл моей жизни должен быть в высиживании яиц.