На углу улиц Последней надежды и Греческих оракулов стоит старинное трёхэтажное здание из красного кирпича. Если зайти во двор со стороны фабрики самобраных скатертей, то сразу видна большая железная дверь с медным колокольчиком и аккуратная металлическая табличка с надписью «Муниципальное унитарное предприятие «Счастье». Именно здесь, на втором этаже, я и работаю. Позвольте представиться: инспектор Отдела исполнения желаний Иван Егорович Потапенко. Или просто Горыч, как называют меня друзья. Я не возражаю: Горыч так Горыч. Вот когда джином именуют – не люблю. Антинаучно это и непрофессионально пользоваться подобным жаргонным словечком. Дешёвыми восточными сказками попахивает. Халвой горелой, право слово.
Мы – контора казённая. Работаем, в основном, с бедняками. Бродягами, попрошайками, покойниками… В общем, публика ещё та, сплошная социалка. Только за сегодняшний день было три вызова в тюрьму и пятнадцать в родильные дома. Нюрка и Анфиска – наши специалисты по первым желаниям – буквально на части разрывались. Нюрка из карликовносов – нос большой, симпатичный, поллица закрывает. По нынешней моде на большеносых у неё от ухажеров отбоя нет. Пятый размер все—таки, не у каждой такое на лице выросло.
Анфиска – та другая. Огонь, а не женщина! Прабабка у Анфиски саламандрой была, так что если молодой парень без прививки от несчастной любви разок на неё глянет – считай пропал. Безответная несчастная любовь второй, а то и третьей степени. Ходи потом по больницам, лечись несколько лет. Да что там юнцы безусые, бывало опытных мужиков и тех ноги сами до цветочной лавки доносили! Мне—то что… у меня этих прививок целых двенадцать. А и то сердечко иногда так скрутит…
По последним желаниям работает у нас Абатыч. Хороший мужик. Весёлый, краснощёкий, с большой лысиной ото лба до затылка, а ещё обжора страшный и матершинник. Килограмм сто тридцать весит, не меньше. И это при весьма скромном росте. Но наденет свою серую веригу с капюшоном, и приговорённые к смерти его пуще казни боятся. Абатыч и покойниками занимается – те вообще отвязная публика. Сегодня заявился один трёхдневный, требовал оживить его на день рождения племянника. Скандал устроил. А у самого в завещании об оживлении ни слова, справки от врача нет. А если он заразный? Так пока Абатыч из тюрьмы не вернулся, покойник этот сидел в коридоре и назло всем разлагался. Запах стоял на все три этажа.
Альфи Штейн – умница, энциклопедист и жуткий зануда во всём, что касается правильного произношения – большой дока по несбыточным желаниям. Есть у Альфи одно тайное и страстное увлечение – мифические страны. Мечта всей жизни – Советский Союз найти. А мифические страны, между прочим, императорским указом запрещено искать. Советский Союз, СССР, Советскую Россию, Империю зла, Совдепию, Союз Советских Социалистических республик, Совок… все три десятка стран, перечисленных в Указе о правилах оказания услуг по исполнению желаний физическим и юридическим лицам. Хотя, как по мне, ерунда всё это. Ни одной из этих стран и не существовало вовсе. Досужие выдумки сказочников.
Мальдус – высокий и худой, с длинными седыми волосами и абсолютно невосприимчивый к шуткам – занимается необычными желаниями. Всем тем, что спряталось в Указе за словами «и прочее». Свободный художник, одним словом. Ходят слухи, что у него в роду древние маги были, но я не верю. Древние маги – такая же чушь, как и мифические страны.
А вот про чьих предков известно точно – это про предков Ивана Поганки. Все они были разумными грибами. Весьма ядовитыми, кстати. Оттого и фамилия у него такая. Маленький, тощий и язвительный, Поганка специализируется на тайных желаниях, и его никогда нет на рабочем месте.
Ну а я… Я занимаюсь всем помаленьку. Стажер—подмена, одним словом, хотя и числюсь официально на должности инспектора.
Кукушка, что живёт в часах на стене нашего кабинета, существо ужасно ленивое и прожорливое. Толстая, неповоротливая, вечно взъерошенная и чем—то недовольная, она частенько запаздывает, сообщая время. Вот и на этот раз вылезла из своего домика, сонная и хмурая, прохрипела что—то неразборчиво и скрылась обратно. Судя по всему, было уже два часа пополудни. Нюра и Анфиска ещё не вернулись из родильных домов, Абатыч провожал на кладбище покойника, Штейн отправился с поручением в приют для снесённых памятников, а Мальдус отлучился в прокатную лавку – сны менять.
А я сидел, положив ноги на стол, и читал свежий выпуск «Столичных новостей». Последнюю страницу, там где фельетоны, забавные истории и анекдоты. В дверь вежливо постучали. И едва мои ноги заняли привычное место под столом, как в кабинет вошёл мужчина лет сорока в дорогом костюме, с толстой папкой в руках и воробьём на плече. Не наш обычный контингент. И массивное кольцо с бриллиантом на пальце, и птица не из тех, что хлебные крошки на улицах выпрашивает. Ухоженная птица, породистая. Это только бедняки говорят: слово – не воробей, вылетит – не поймаешь. Хорошо обученный охотничий воробей может за день до тысячи вылетевших слов поймать.
