Заголовок этого опуса определился не сразу.
Поскольку все это касалось чего-то неисполненного, неосуществленного вовремя, но тем не менее не помешавшего основному направлению в моей жизни…
Это неосуществленное относилось к фотографированию – я много и успешно занимался фотографией, но многочисленные фото оставались в коробках и ящиках письменного стола и не материализовались в виде традиционных альбомов, обычно сохраняющих следы путешествий и встреч.
Возможно, полное отсутствие фотоальбомов можно объяснить невыработанной привычки детства – не было альбомов с семейными фотографиями, не было альбомов с памятными местами – и это при том, что в громадном книжном шкафу по возвращении в Москву в конце войны я обнаружил там и фотографии, и негативы, и фотобумагу, и реактивы…
Фотографии были разные. Было немало фотографий (и негативов) врачебных – мой дедушка был венерологом-дерматологом, служил в войсках, и фотографии мужчин с последствиями соответствующих заболеваний были ужасающи.
Много фотографий явно носили краеведческий характер – было много видов Крыма (откуда я впервые увидел Ласточкино гнездо) и Кавказа. Место дуэли Лермонтова, горы и очень редко колоритные местные жители.
Отдельно лежали фотографии плотных мужчин в сюртуках, дам в кринолинах с девочкой в панталончиках из-под платья.
Можно считать, что тогда я познакомился с техникой фотографии, точнее фотопечати – аристотипная фотобумага позволяла работать на свету, печатая контактно с негатива под ярким солнцем, визуально оценивать плотность получаемого позитива и останавливая процесс в растворе фиксажа.
Там же в шкафу я обнаружил реактивы для обработки фотоматериалов. Больше всего меня поразила вскрытая коробочка с гидрохиноном – блестящие игольчатые кристаллы лежали судя по дате на открытой упаковке с начала века (того, XX-го) и ничего с ними не происходило. Значительно позже я познакомился с гидрохиноном из фотомагазина – невзрачные серые комочки, гигроскопичные и быстро разлагающиеся на воздухе…
Но фотографировать я начал много позже – это был «Фотокор», овраг за деревней Видное. Свой собственный фотоаппарат «Комсомолец» появился у меня в 1950 году – это был простейший широкопленочный двухобъективный фотоаппарат жесткой конструкции, снимающий на 6-см пленку.
Катушка фотопленки с бумажным рекордом, плотно намотанная на катушку, на свету вставлялась в нижнее гнездо. Бумажный конец протягивался мимо кадрового окна и закреплялся за пустую катушку в верхней части. При закрытой крышке отсека с пленкой вращали рукоятку и по цифрам на ракорде через окошечко в задней крышке меняли экспонированный участок пленки на новый.
Формат кадра у фотоаппарата был 6х6 см или 4,5х6 см – для этого в кадровое окно вставляли металлическую заслонку.
Наводка на резкость производилась по метражу на оправе объектива, а гиперфокальное расстояние было обозначено красной точкой.
Теперь уж мало кто владеет терминами «кадровое окно», «гиперфокальное расстояние» и помнит, каким образом обеспечить максимальную глубину резкости – теперь обычная фотография с использованием светочувствительного материала большая резкость.
Катушки с пленкой были преимущественно немецкие, DEFA, двух величин светочувствительности по DIN. На защитном ракорде нанесены цифры для перемены кадров вручную через защитное окошечко: цифры в три ряда – для кадра размером 6х9 см, для кадра 6х6 см и для кадра 4,5х6 см.
Для обработки пленки выпускали картонные патроны с набором реактивов – проявители и фиксажи, пленки освобожденную от бумажного ракорда нужно было вставить в улитку пластмассового бачка.
Размер кадра – негатива – была достаточен для контактной печати, и несмотря на отсутствие условий в деревенской избе фотографии появлялись и радовали автора и объекты съемки.
Но с темой фотографии тем летом было связано еще одно обстоятельство.
На нашей улице чуть подальше жили еще две семьи москвичей-дачников, и обе с девочками. Постарше была темненькая Таня, а помладше беленькая Оля и у нее была громадная собака по имени Джугар.
А еще Оле подарили фотоаппарат «Турист» – складной фотоаппарат для фотопластинок размером 6,5х9 см. Фотопластинки с таким размером отсутствовали, и я совершал подвиги – в темноте алмазом разрезал пластинки размером 9х12. Получалось неровно, но несколько кассет удалось зарядить и использовать. Были ли получены отпечатки – не помню, но фотографий размером 6х6 тогда было много.
Я вспоминаю удачные сделанные мною тогда снимки и сожалею о том, что они не сохранились, особенно мне тогда удавались портреты – формат снимков что-ли был подходящий?
Фотограф без фотографий, сапожник без сапог. А еще иногда чтобы подчеркнуть низкую квалификацию специалиста говорят, что он сапожник…
