Пять дней до Рождества
Нью-Йорк
Хантер Магуайер
Что может быть хуже всего?
Когда до Рождества остается пять дней, а твой дом до сих пор не излучает флюиды «джингл белсов»? Или же застать своего бойфренда трахающимся с твоей лучшей подругой детства за пять дней до Рождества? Или же огромный список продуктов, которые необходимо купить за один день?
Да, однозначно, – список продуктов.
И почему в моей жизни перед Рождеством всегда происходит какой-то катаклизм? Я проклята Сантой, поскольку в детстве не захотела сидеть на его коленях и показала язык, и Санта погрозил мне пальцем, сказав: «К плохим девочкам Рождество никогда не приходит с подарками».
– Хо-хо-хо! – раздается со стороны смех, звучащий в это время из каждого угла, и звон бубенчиков. – Хо-хо-хо!
Дзынь, дзынь, дзынь!
Это явный намек на проклятие Санты?!
Достаю мобильник и пролистываю список:
Яйца, яйца, еще раз яйца, молоко, сливки, ром, сахар, гвоздика, ванильный экстракт, молотая корица и мускатный орех, мука, мясные и рыбные деликатесы.
Так, мне стоит остановиться пока на четырех упаковках яиц. Эгг-ног1, капкейки, чизкейк, меренги. Все это требует массу яиц.
– Хо-хо-хо! С наступающим Рождеством! – басит уже другой Санта. – Хо-хо-хо!
Смотрю с прищуром на ряженого чувака, и он, будто чувствуя мой призыв, поворачивается в мою сторону, расплываясь в добродушной и широчайшей улыбке. А я, словно очутившись в детстве, снова показываю язык, а Санта грозит мне пальцем, приговаривая: хо-хо-хо!
– Это Рождество будет идеальным! – цежу сквозь зубы, смотря на Санту. – И никто мне его не испортит! Даже чертов Санта-Клаус!
Толкаю тележку и выезжаю из рядов, как тут же ощущаю сильнейший удар, отзывающийся в моих ладонях. Но худшее не это. И даже не приподнимающаяся и опускающаяся голая задница моего бойфренда, застрявшая навеки в моих мыслях, а чертовы яйца. Уже не моего бойфренда, а всего лишь куриные. Я будто в замедленной съемке наблюдаю, как верхняя упаковка яиц делает сальто, крышка открывается и несколько штук сбегают из «курятника».
– Черт, мои яйца! – восклицаю я, когда вижу это стекающее безобразие по решетке тележки.
– Обычно так кричат мужики, но вы на мужчину никак не похожи, разве что на очень красивого и миловидного, – звучит со стороны, и я поднимаю взгляд на виновника сего «торжества».
– Вы разбили мои яйца! – возмущенно произношу я.
– Вообще-то, это вы врезались в меня, бубня что-то про Санту.
– Вы подрезали меня! – Даже топаю ногой, а после вздыхаю, смотря на яйцевое безобразие. – Вы угробили мой эгг-ног!
– О-о-о. – Мой «новый приятель» смотрит на внутренности моей тележки. По железным прутьям уже начали стекать яйца, капая на пол. – Никогда не думал, что эгг-ног так выглядит.
– Считаете себя остроумным? – фыркаю я и с прищуром смотрю на парня.
Только сейчас осознаю, насколько симпатичным оказался потрошитель яиц. Ладно, просто красавчиком. Хорошо! Просто мега-секси-шмекси-красавчиком. Яркие голубые глаза с темными кристалликами обсидиана. Завораживающее зрелище.
– Иногда такое говорят, да. – Идеальные губы растягиваются в широчайшей чеширской улыбке, с рядом белоснежно-жемчужных зубов.
– Поздравляю, это неправда, и купите права на тележку, – бубню я, а со стороны снова доносится звон колокольчиков, и я вместе с Сантой проговариваю в насмешливой манере «хо-хо-хо», при каждом звуки покачивая головой из стороны в сторону.
– Вряд ли их где-то сейчас продают, может быть, в следующем году, и я обязательно продемонстрирую вам свои умения, – издевается нахал.
– Демонстрируйте свои умения кому-нибудь другому, – рычу я и даю попятную, утягивая за собой тележку. Хватаю очередную упаковку яиц, –едва ли в верхней хоть что-нибудь осталась целым, – и кладу в тележку.
– Другие не жаловались на мои умения, только вы, – произносит мужчина, когда я снова двигаюсь вперед.
– Вы все еще здесь? – ворчу я.
– Прошло всего десять секунд, – констатирует он сей факт.
– А вы двигаетесь со скоростью улитки? – Подкатываю тележку на место столкновения. – Может, уже позволите мне проехать?
– Вы можете меня объехать.
– А вы что, арендовали это место? – С прищуром смотрю на мужчину, а после намереваюсь объехать его. И под звуки «хо-хо-хо» моя ступня проскальзывает на потекших яйцах, и я почти повисаю на тележке и руке этого злосчастного красавчика.
– Да вы пьяны, я погляжу, напились уже своего эгг-нога и сели за «руль» тележки, а обвиняете меня, что я вас подрезал! Ну вы и нахалка, – явно забавляется пижон.
– Я поскользнулась на яйцах из-за вас!
– Ну это ваши яйца, не мои, – ухмыляется нахал. – Мои на месте и не выпрыгивают при встрече с чужими тележками.
– Ну вы и хам! – фыркаю я, одергиваю подол платья и хватаюсь по крепче за ручку тележки, и наконец-то с гордо поднятой головой объезжаю нахала.
***
Набрав почти полную тележку, я подхожу в отдел морепродуктов. Впору возненавидеть Рождество. Очереди, суета, хо-хо-хо и крики моей подруги Саманты, стонущей под моим бойфрендом, когда тот наяривает на ней, отжаривая так, что трясся даже мой здоровенный кожаный диван. Когда я вернусь домой, его нужно сжечь. Устрою барбекю, прямо не выходя из дома. Отец меня убьет, но это я переживу, чем каждый раз при взгляде на диван видеть отвратительное зрелище голого зада, подгоняемого пятками Саманты.
