Видел я длинный мрачный коридор, в конце которого мигали каких-то два огонька, очень похожие на глаза. Глаза эти сияли красным светом так, что напоминали больше две небольшие капельки крови, зависшие в воздухе. Но на этом странности не собирались заканчиваться: вдали также был слышен шум, скрежет металла, и какой-то непонятный стук.
Мне удалось разглядеть в темноте силуэт человека. Да, это был именно человек. Кролик… Кажется, это был человек в костюме одного из животных, что давали выступления у нас в пиццерии.
В пиццерии сегодня выходной. Все костюмы в прачечной, а актеры (носители) явно сидят дома и смотрят телевизор. Так кто же это?
Я заметил, что силуэт медленно приближается ко мне, а я же не могу ничего с этим поделать – будто застыл, замер, как камень. Благо, мог только кричать, и выкрикнул:
– Что вы со мной сделали? Кто вы? Что вам нужно? Зачем вы здесь? Пиццерия закрыта! Сегодня выходной день!
– Не шуми… Я знаю, что сегодня закрыто, и никого, кроме нас с тобой, здесь нет. – послышалось мне в ответ. Это была Ванни.
Ванни… Та самая актриса, что неделю назад на сцене убила одного из детей, жестоко перерезав ему горло канцелярским ножиком. Но что она здесь делала? Носителя костюма этого кролика давно уже повязали в психиатрическую больницу. Но тогда кто же в костюме сейчас? И почему я слышу ее голос? Она ведь не может быть здесь!
– Прости, Майк, -продолжает жутким голосом говорить со мной Ванни. – но твое время вышло. Пора уже прилечь спать. И ведь сам виноват – ходить в подвал нашей пиццерии тебе никто не разрешал. Что же ты тут забыл? – Ванни подходила все ближе и ближе. И да, даже по форме ее тела стало ясно, что это была именно она. Сбежала из психиатрической больницы и засела здесь, в подвале пиццерии? Возможно. Она все продолжала говорить: – Искал для дочери плакат? Да, я знаю о ней. Она давно выпрашивает у тебя плакат. А плакаты со стен пиццерии срывать нельзя, вот ты и полез сюда, своровать парочку ненужных. Верно? Тут в подвале много плакатов… Пыльных, потрепанных, никому не нужных…
Она говорила правду. Я действительно искал плакат для дочери.
– Отойди, психопатка! – кричал я. – Отойди немедленно! С психиатрической больницы сбежала, и… Да и зачем ты сюда пришла снова? Так не терпится убивать детишек? Ну, что ж, пока тут у тебя только я. Дети сюда никогда не зайдут.
– Зря, зря ты так говоришь, Майки. Я ведь добра хочу. – сумасшедшим голоском визжала Ванни. – Ведь сам посуди, зачем тебе эта жизнь?
– Отойди, сумасшедшая!
Но Ванни все подходила. Когда она была уже совсем рядом, то сказала:
– Ванни умерла вчера. Лекарства в психиатрической больницы действуют очень плохо на организм человека. Благо, сейчас я дух, пусть и запертый навеки в этом сраном костюме кролика. Теперь ты знаешь все, Майки. Пора баиньки… – Ванни достала окровавленный канцелярский ножик (я у нее явно не первая жертва, да и не последняя точно) и начала потихоньку резать мою руку. Я кричал, и ей это очень нравилось. В конце концов она добила меня, перерезав горло…
***
Ванни бродила по подвалу, тихонько дожидаясь утра и любуясь еще незастывшей и мягкой кровью у нее на канцелярском ножике. Кровь Майка была не совсем тем, что она хотела бы, но тоже ничего. Вскоре люди забудут о том инциденте с ребенком, и Ванни снова сможет спокойно выступать в пиццерии…
На сцене было тихо, на нем красовался лишь силуэт какого-то кролика. А хотя виднелись и другие аниматроники. Дети потихоньку собираются и усаживаются вокруг сцены. Странно, как дети могли так долго находиться в полной тишине. Родители были рады – значит, детям интересно. Когда собрались все гости, тревожный скрип со сцены прервал тишину.
Началось представление. Заиграла веселая музыка, а люди в костюмах медведя, курицы, и кролика плясали и пели на сцене. Комнату охватил восторженный детский визг и смех. Родители начали понемногу уходить – дети рады, значит, беспокоиться не о чем, можно и позволить себе пару часиков отдыха.
Когда представление закончилось, родители стали приходить и уводить своих детей. Но Ванни знала – одного точно забудут. Она уже проходила это. Являясь духом в поганом костюме кролика, она стала выжидать со сцены и высматривать жертву.
И да, одного ребенка из всех действительно забыли. Девочка уселась на стул и начала ждать маму с папой. Но те не приходили.
Это тот самый момент. Медведь и курица ушли со сцены в раздевалку, переодеваться в свою одежду. В комнате остались только Ванни и та девочка. Ванни спустилась со сцены и подошла к ребенку.
– Девочка! Тебя забыли? Какой ужас! Но я уверена, что смогу тебе помочь.
Девочка заинтересованными глазами уставилась на Ванни. Она явно поверила ей – а это именно то, что нужно любому маньяку.
– Да… – тихонько сказала девочка.
Ванни взяла ребенка за руку и повела в подвал, постоянно осматриваясь, чтобы удостовериться в том, что их никто не видит.
Заведя девочку в подвал, Ванни усадила ее на кресло, и продолжила играть свою роль:
– Ну так, как же тебя зовут, милая ты моя?
– Нина…
– Нина? Какое красивое имя! Да и для такой красивой девочки! – Ванни, отойдя к столику, взяла оттуда канцелярский ножик и спрятала его в кармашек костюма. Девочка ничего не заподозрила.
