Самые паршивые вызовы прилетают под конец дежурства. Всегда. Железное, чтоб его, правило. И вот даже в голосе диспетчера неизменно читается обречённое такое: «Прости, милая, я всего лишь озвучил неизбежное!»
А ты такая: «Да не, всё нормально, бро, уже лечу!» – но в уме снова прикидываешь, не пора ли наконец сменить работу.
Не то чтобы мне больше некуда податься. Когда-то я думала связать свою жизнь с музыкой… И из Магистерии до сих пор каждый год шлют приглашения – окажите нам, мол, такую-сякую честь и тащите свой дивный зад в Нью-Аркадиан, а то мы тут помираем без расширенного курса фейрилогии.
– Сидхе, – пробурчала я, выжав педаль тормоза. – Сид-хе…
Не любят бессмертные твари из Сида этого новомодного словечка – «фейри». Негативная коннотация. Жалкая попытка людей высмеять то, что пугает их пуще всякого вампира или оборотня. Не любят… И эта неприязнь у меня в крови, как бы ни пыталась я откреститься от такого со всех сторон паршивого родства. Скольких бы фейри я ни убила.
Ехать пришлось аж в Ривас-Валли – минут сорок от центра на хорошем ходу. Глухомань ещё та, но чистенькая, прилизанная. Благопристойная, вот. Домишко, у которого я припарковалась, и вовсе смахивает на декорацию к какой-нибудь пропагандистской фигне про традиционные ценности. Однако даже из машины я слышала отчаянный плач женщины, тихую ругань мужчины и тоненький скулёж младенца. И вот совсем не хотела выходить на улицу. А что, имею право! От холодов в Алькасаре, конечно, одно название, но когда твоя обычная температура – ровно тридцать шесть градусов по Андресу, то тепла много не бывает, так что…
Ладно, Киро, соберись. Ты не сможешь откладывать это до бесконечности. И работу сменить тоже не сможешь.
Пока я брела к увитому плющом крылечку, мужчина успел выйти из дома и закурить.
– Классная тачка, – протянул он. – Неплохо у нас охотничкам платят, а?
Я с сомнением покосилась на свою чернильно-синюю «Долору». Ну да, гибридка, чтоб и красиво, и мощно, – не самое дешёвое удовольствие, но до представительского класса далековато будет. Примерно как отсюда до Греймора, угу.
– Могли бы и побольше, – пробормотала в итоге. И чисто для проформы посверкала значком. – Маршал Киро Хаттари, паранормальный отдел. Мой годовой оклад можем обсудить после того, как я составлю протокол происшествия. Сэр.
Мужик хмыкнул, недоверчиво дёрнул рыжеватой бровью – какая, мол, из тебя Киро, да ещё и Хаттари? Обычная реакция, давно привыкла. Вэйданские женщины – миниатюрные, тоненькие, с гладкими чёрными волосами и характерным лисьим разрезом глаз. Я же с виду обычная кальтская девица. Ну, алькасарская, если по-столичному. Ростом чуть выше среднего, белокожая, голубоглазая. Не рыжая, правда, но рыжих тут ещё после южной экспансии изрядно поубавилось.
Майкл Кинни – так, если верить диспетчеру, зовут любителя классных тачек и бестактных замечаний, – как раз из этой породы. Рыжий. И неприятный до жути, но это с его мастью никак не связано. Просто бывают такие люди, при одном взгляде на которых понятно – скользкий тип.
Докурив, он неохотно впустил меня в дом и отвёл в гостиную, где хорошенькая, но жутко зарёванная светловолосая девушка баюкала ребёнка, укутанного в вырвиглазное оранжевое покрывальце.
– Брось ты эту гнусь, идиотка, – буркнул Кинни, подарив младенцу неприязненный взгляд. – Всё равно ж не затыкается. Вы, бабы, любую погань норовите на груди пригреть!..
– Спокойно, мистер, – вмешалась я, видя, что девушка готова залить слезами без того хнычущего младенца. – Это просто ребёнок. Он не виноват, что его притащили сюда.
Как не была когда-то виновата и я сама. Но моего папашу это не смущало.
– Да хрен бы на этот кулёк, но… но… дорогуша, эти долбаные феи сына моего уволокли! Вот на кой он им сдался?!
– Вариантов много, мистер Кинни, и ни один вам не понравится. Позвольте мне?
Последний вопрос был обращён к девушке. Та хлюпнула носом, но, помедлив, всё же передала мне ребёнка. Которого я приняла, увы, уже привычно.
В нашем округе похищение младенцев – рутина. Нечто сродни пьяным дракам и домашнему насилию. Потому что долбаные феи, да.
Сидхе. Сид-хе.
– Давай, бро, не шуми, тебе и так здесь не рады, – протянула я, укачивая ребёнка – симпатичного щекастого малыша с вихром светлых волосиков на макушке.
Хороший гламор. Но далеко не идеальный, раз уж чета Кинни так быстро обнаружила подмену. Я же вовсе без труда смогла разглядеть и бледно-золотую кожу, и чёрные впадины глаз, и крошечные, едва прорезавшиеся рожки надо лбом, почти у самой линии роста волос.
Наполовину Летний и наполовину Зимний. Алри́г. Третий за последние два месяца. Гламор наложен одной и той же рукой – твёрдой, но небрежной.
Тихонько напевая на си́дднахе, я дождалась, пока подменыш уснёт, и вернула его девушке – та тоже притихла, наблюдая за мной чуть любопытно и даже с толикой уважения.
– Уложите его, миз Кинни, а я пока побеседую с вашим супругом.
– Какой сервис, – хмыкнул тот самый супруг, едва я обернулась к нему. – Так ты коп или нянька?
Тьма меня сожри, и как такая милая девочка могла запасть на этого типа? Не иначе контрацепция подвела. Понимаю, у него похитили ребёнка, тут не до хороших манер, но… что-то он не выглядит особо убитым горем. Не удивлюсь, если уже мысленно заделывает нового сынишку.
