– Подожди. Работа с такой зарплатой – и ты мне ничего не говорил?
Я чуть чаем не подавилась. Чай, между нами говоря, был такого вкуса, что им и так подавишься, но так как Ленни вряд ли многим, кто приходит в его контору в поисках работы, готовит чай (из кипяченой воды из-под крана и грошовых пакетиков) – я никогда не отказываюсь. А нынешняя новость заглушила бы любой плохой вкус. Даже самый плохой.
– У меня только вопрос, что я там должна буду делать за такие деньги. Вручную спиливать деревья? Объезжать медведей?
– Хизи, там нет медведей. Или это шутка была? Ха-ха. Ты недовольна большой зарплатой? Хорошо, напишешь наверх, чтоб урезали. А лучше – отдавай излишек мне.
– Ты не ответил, что за работа, – я так усердно наматывала нитку пакетика на свой палец, что пакетик вылетел наружу, совершил сальто вокруг пальца и шлепнулся на край чашки, обдав стол коричневыми брызгами. Ленни поморщился:
– Сказано тебе: должность помощника лесничего. Что скажет – то и будешь делать. Я так понимаю – прибираться да производить всякие замеры.
– А-а, да, там же туристы, наверное, им все объяснять, готовить надо…
– Нет, туристы на противоположную сторону участка приезжают, ими занимаются совсем другие люди. К вам разве что раз в год из разных служб наведаются. А готовить – там повариха есть. Старенькая такая, молчаливая, сама справляется.
«Еще бы не справляться: всего-то поесть самой да покормить одного человека», – подумалось мне. Вспомнился последний месяц с очередным сожителем: работа уборщицей в клининговой компании и так выматывала до предела, так еще и дома начинались требования: где ланч такой, где ланч сякой, а что на ужин и куда подевалась любимая чашка. И заметите, никто за это мне не платил, как вашей поварихе. В день, когда мы распрощались навсегда, чашку я отправила за дверь первой. Ее даже было жалко, но я это сделала. Мне казалось, что если я не выброшу чашку – то ее хозяин не уберется из моего дома никогда. Она грустно звякнула где-то там уже, за закрытой дверью, за пределами моего видения. И туда же, за эти пределы, с руганью отправился сожитель с мешками вещей в руках. Прихватив зачем-то мою голубую куртку, как выяснилось потом.
Вслух я сказала:
– Повариха для того, чтоб кормить одного лесничего? Странно. Он сам не умеет готовить?
– Слушай, вот будешь начальником службы – тогда и разберешься, – проворчал Ленни. – Давай решай, будешь работать или нет, вечно я с тобой больше провожу времени, чем с остальными посетителями. Деньги, питание, помещение для жилья – что тебе еще надо? Адрес даю? Бумагу подпишешь?
Он еще спрашивает! Свою квартирку-каморку я смогу сдавать, а это дополнительные деньги. Чувствую себя королевой. Королевой, которой, возможно, придется пилить деревья. Но за такие деньги я готова и пилить!
Ленни зря торопился: никакой очереди из ищущих работу в этот день в конторе не было. Видимо, поэтому он и догнал меня у порога:
– Слушай, зря я тебя, наверное, не предупредил.
– О чем? В лесах водятся привидения? Старушка повариха – на самом деле переодетый серийный убийца?
– Ну… – Ленни почесал живот. – Есть у лесничего странность. Даже я испугался, когда приезжал, если честно. Он делает куклы.
Мне представились полки старого шкафа, на которых сидят красивые, нарядные куклы, мечта каждой девчонки.
– А что в этом плохого?
– Это куклы в человеческий рост, Хизи. Он заказывает для них детали. Собирает сам. Одевает. Обычно в одежду, оставленную теми, кто у него работал раньше. Это…это куклы, изображающие прежних работников, Хизи.
– Сейчас выяснится, что все работники пропали без вести, – как можно беззаботнее рассмеялась я.
– Нет, с работниками все хорошо, – выдохнул Ленни. – Тот, кто был до тебя, как раз звонил вчера, благодарил за помощь и сказал, что хорошо устроился на новом месте. Эти куклы даже внимание полиции привлекали, полицейские как-то узнали об этом хобби лесничего да и бросились узнавать, живы ли работники. Живы-здоровы все до единого. Но каждый раз по непонятной причине, как только была готова кукла «в их честь», увольнялись. Говорят – просто неприятно было находиться рядом со своим двойником. Жилье, зарплата, чуть ли не личный повар – а вот не выдерживали. Полиция попыталась запретить лесничему этим заниматься, но закон, оказывается, не дает такой возможности.
– Я-то выдержу, – засмеялась я. – Пусть делает хоть десять кукол. Десять Хизи. Будет очень мило. Согласна отдать ему для них своё бельё.
Ленни покачал головой.
***
– Аааааааа!
Я с трудом узнала свой собственный голос. Кто-то кричит, оказывается – я.
Вот и опозорилась. А хвасталась, что не испугаюсь.
– Что случилось?
Повариха – полная, невысокая, всегда аккуратно одетая пожилая женщина – вбежала в помещение очень быстро. Даже я так не умею, наверное. Как она меня услышала из соседнего строения и как громко я, в таком случае, вопила?
– Ах, – понимающе кивнула она.
Да, я вошла и не стала включать свет. Решила, что днем и так можно оглядеться, где это мне предстоит поддерживать порядок и разжигать камин. Сюда, к слову сказать, изредка заходит отдохнуть лесничий и гости, еще реже – повариха (ее зовут вроде как Милли), а так это просто пустующая постройка с красивым интерьером, чайником, небольшим баром и камином. Кресла, полупустой шкаф. Камин. Маленький пустой, но всегда включенный холодильник. Стол и рядом с ним стул.
