Маха про папу: «когда я делаю это упражнение с папой и начинаю падать, я просто хватаюсь за его голову. А у тебя нет такой бошки!» Да, согласна, неудобно очень, когда нет такой бошки.
Гуляем, мимо проезжает серая Шнива, в точности как наша. Таня провожает ее глазами: «я думаю, это не папа, это совсем другая машина. Я по декоративному чехлу на заднем колесе догадалась». Вот это уже точно огого. Я догадалась просто по логике вещей – наша машинка в тот момент стояла на нашем дворе. Но у Тани свой ход мыслей.
Маха смотрит на небо: «правда же, мама: луна – наш общий спутник!» Маха не жадная, всем радостно поделится, даже луной.
Таня разглядывает себя, скосив глаза: «у меня на левой щеке бакендардинка из снега». Сейчас и на правой вырастет, для симметрии.
Маха пришла ко мне в комнату: «чего бы мне такого натворить?» Она и так непрерывно творит, аж страшно.
И обе теперь усвоили нежное обращение «миляша». И чуть что, протяжно говорят: «миляяяяшаа! Мама, какая ты милая! Миляяяяшаааа!» Друг к другу так обращаются непрерывно. Когда не дерутся за кусок снега на улице, что с ними тоже бывает)))))
Бабуля дала Тане книгу про Египет и рисование на папирусе. И Таня весь вечер делала папирус по инструкции, которую нашла в книге же, и рисовала потом на нем. И от книги еле оторвали ее, чтобы спать уложить.
Маха разглядывает картинки и интересуется: «а зачем у Изиды такие большие крылья? Как же она ходит с ними? Ковыляет?» Махе всегда больше всего интересно, кто как ходит, и это так понятно))
Идем к дому, нас обгоняет машинка. Девочки нырнули в сугробы, а когда машинка проехала, Маха сказала со знанием дела: «это точно пятнадцатые. Это у них такое чудовище. Только у них одних такая страшная морда!» Это она про машинку. И правда, в темноте, черная, фары сверкают – чудовище! А пятнадцатые – это наши соседи через дом. Определять всех по номеру дома – наша местная традиция.
Приехали с девочками из Мед-Амко, они просят дать им время поиграть перед прогулкой. Я говорю, что вот пока я буду есть, они могут играть. Таня тут же: «мама, ты ешь не спеша, а то подавиться можно!» Заботливая моя. Обычно их вообще не тревожит, что я подавлюсь, а тут, конечно, поиграть время есть! Это святое.
Маха, то ли от постоянных физических упражнений, то ли от постоянного хохота, накачала себе настоящие кубики на прессе. И их отлично видно именно когда она смеется, так что я считаю, она их себе наржала.
Маха: «хотя в этот раз Бабу Ягу играла какая-то актриса. Степана Георги… Любовь Михайволна!» А все ванины поиски родственников. Даже Маха выучила все имена и отчества, правда, в произвольных сочетаниях и в случайном порядке.
Маха пришла с прогулки, я помогаю ей раздеться, а она начинает облизывать мои руки. Говорю: «что это, прекрати!» Маха со знанием дела: «это я так любовь впечатляю!» Впечатляюще!
Маха в церкви задула маленькую свечку, в качестве трофея присвоила себе огарок, и потом целый день ходила с ним, мяла его в руках и называла окурком. «Мой окурок! У меня все руки липкие от этого окурка!»
Маха не дождалась меня и поднялась на второй этаж сама: «мама, я уже сама могу! Правильно!» И в самом деле, поднялась, держась одной рукой за перила и смело ее перехватывая. Герой.
Девочки играют в детской, я на кухне. Вдруг Таня прибегает вниз, визжа от восторга и хохоча: «мама, мама, там Маня полезла на мою кровать, и уже почти залезла, как вдруг упала! Головой почти до своего стула долетела!» Реально, обхохочешься. Танина кровать на высоте 160 см так-то. Поднимаемся наверх, там на полу сидит Маха, потирает плечо: «ручку больно!» Я говорю – ну, хорошо хоть только ручку. Маха: «да, я залезла, и вот за эту штуку уже схватилась, но тут мне стало страшно, и я упала». Великолепно. У Махи головокружение от успехов, а сорвиголова она была всегда. Это опасное сочетание.