– Эй, майор, ты откуда здесь взялся? Место преступления не затаптывай! Ты вообще куда пошел? – возмущенно завопил оперативник, пытаясь схватить Антона за рукав форменной куртки.
Но рукав выскользнул из недостаточно настойчивых пальцев, Антон вывернулся, буркнув что-то нечленораздельное, и уверенным шагом зашел в дом. Люди толпились возле столовой.
«Значит, все произошло именно здесь», – понял Антон.
Он уже миновал коридор и почти вплотную приблизился к арке, которая вела в столовую, но внезапно остановился. Войти туда означало увидеть тело брата. Антон пока не представлял себе, какова будет его реакция на это зрелище. Известие о гибели Павла ошеломило, потрясло, вызвало жажду немедленного действия, хотя, что именно нужно делать, Антон пока не представлял. Пятнадцать минут назад ему позвонил знакомый из ГУВД и сообщил, что оперативная группа «выехала на труп». Кто обнаружил тело Павла и когда произошло убийство, он еще не знал.
Получив горестное известие, Антон на запредельной даже для гаишника скорости рванул к дому Павла. И вот он здесь. Один шаг отделяет его от места, где, по всей видимости, находится тело. Антон много раз видел смерть: это были и криминальные трупы, и жертвы дорожно-транспортных происшествий, порой жутко изуродованные. Вид смерти уже не вызывал в нем ни тошноты, как в первые годы службы, ни страха, ни каких-либо ассоциаций. Сформировалась профессиональная привычка абстрагироваться от страшных зрелищ, воспринимать их как часть работы и только. Но увидеть мертвого Пашку было страшно. Пока Антон пытался восстановить сбившееся дыхание, его нагнал возмущенный оперативник.
– Ты кто? Что здесь делаешь? – снова спросил он.
Но Антон, не ответив, сделал шаг вперед и оказался в столовой. Верхнюю часть тела брата закрывала спина эксперта-криминалиста. Антон увидел лишь, что труп Павла лежит на боку рядом со стулом, в момент гибели брат был одет по-домашнему: в майку и легкие джинсы.
– Вы кто? – обратился к Антону немолодой человек в старомодных очках с интеллигентным, умным лицом.
Антон не успел ответить, встрял возмущенный оперативник:
– Сергей Алексеевич, я его не пускал! Он рванул. Я не знаю, кто он такой, – развел руками опер.
Антон выровнял дыхание.
– Я его брат, – сказал он, кивнув на тело Павла. – Младший. А вы, наверное, следователь?
– Следователь, – кивнул тот, кого назвали Сергеем Алексеевичем, и окинул беглым взглядом полицейскую форму Антона. – Вам кто-то сообщил?
– Да, из дежурной части позвонили, – подтвердил Антон.
– Ну что ж, мужайтесь, – вздохнул следователь. – Здесь, как вы уже знаете, убийство.
В эту минуту эксперт поднялся, и Антон увидел залитое кровью лицо Пашки. Кулаки его с силой сжались, он зажмурился, не в силах больше смотреть в ту сторону, где лежал брат. Все, что говорил эксперт, он слышал как будто сквозь какой-то гул. Ровный, не очень громкий, но непрерывный гул. Это гудело у него в голове.
Павла убили выстрелом из травматического пистолета, пуля попала прямо в глаз. Антон помнил случай, когда один их сотрудник на фоне личной драмы пытался застрелиться из пневматики. Пуля, попав в висок, дошла до половины головы, но парень остался жив. Последствия ранения были, конечно, очень тяжелыми, но жизнь ему спасли. В Павла выстрелили, по-видимому, с расстояния двух-трех метров. Кого он мог подпустить к себе с оружием в руке так близко? Он, подполковник полиции, прослуживший много лет в органах внутренних дел, дал кому-то вот так запросто себя застрелить? Немыслимо!
Антон прекрасно знал, какой жизнью жил его старший брат – такой же, какой и он сам, такой же, как и наибольшая часть их коллег. К такому образу жизни каждый приходит своим путем: одни, понимая, что полицейская зарплата не может позволить не то что нормально жить, а даже просто прокормить семью. Эти приходят к осознанию правды не сразу, через годы службы, когда перед глазами уже масса примеров и подтверждений тому, что жить можно и по-другому, и тебе ничего за это не будет. Другие идут в полицию осознанно, понимая, какие властные полномочия может дать эта служба, и заранее имея намерения определенным образом свою власть использовать. Третьи просто хватают то, что само плывет в руки, не особенно расшибаясь, не делая службу промыслом, но и не упуская своего, если подворачивается удобный случай. Встречаются и отпетые разбойники, неуравновешенные, психически ущербные люди, которые беспредельничают не только из-за денег, а ради личного удовольствия.
Тем, кто работал честно, Паша порой завидовал, он считал этих людей счастливыми. Любил повторять, что у них низкий уровень потребностей и высочайший уровень лени, и это сочетание позволяет им чувствовать себя счастливыми в однокомнатной хрущевке. Павел так жить не мог. Антон много знал о его делах и сейчас лихорадочно прокручивал в голове все, что слышал от брата за последнее время. Что могло произойти? С кем он мог пересечься в своих интересах настолько, чтобы человек выстрелил ему в лицо?
Под барной стойкой валялся разбитый стакан, телефонный аппарат, который стоял тут же, был сброшен и лежал, опрокинутый, с другой стороны. Взгляд Антона скользнул влево, там он заметил некоторый беспорядок: перевернутая банка с питьевой водой, штора, которую, казалось, кто-то пытался оборвать и еще кое-что по мелочи. Здесь что-то происходило, здесь кто-то с кем-то ссорился. Одним из ссорящихся был, естественно, Павел. Выяснить бы, с кем он выяснял отношения.
