ЗАБРОШЕННЫЕ КАТАКОМБЫ
Старые пещеры находились в получасе езды от дома Сергея. Еще в старину для военных нужд и для обороны расквартированного тогда там полка в них были построены катакомбы. А во время войны, поговаривали, у немцев был там штаб или какая-то секретная часть, где они проводили секретные опыты.
После войны дети еще долго находили около пещер ржавые гильзы, непонятные побитые приборы да бумажки на немецком языке.
Сейчас это место давно заброшено и неприметно, про него знают лишь местные поисковики да пара спецов исторического музея. Да и то – только понаслышке. Сергей же с детства излазил там все вдоль и поперёк. Они с ребятами постоянно играли в катакомбах в прятки, а когда подросли – то и в «войнушку».
Лучшего места для таких игр не придумаешь. Там тебе и секретные сообщения между комнатами, и выходы через люки наверх, и закрывающиеся старые ржавые металлические двери. Можно до вечера «осаду держать» – пока пить не захочешь, или поесть. В общем, рай для пацанов. И вот тогда, ещё в детстве, они и наткнулись на одну закрытую дверь, которая им не поддалась. Но, благо, других интересных мест было много, поэтому про нее все вскорости забыли и не вспоминали.
Повзрослев, друзья Сергея разъехались, кто – куда, и только изредка бывали в родном городе наездами: у родителей погостить да Сергея проведать.
При встрече всегда вспоминали детские приключения. Столько интересных моментов пережито вместе! Однажды во время очередной встречи с закадычными друзьями Димой (он же, Димон) и Никитой (он же, Никитос) Сергей обмолвился:
– Жаль, что мы тогда так и не открыли ту дверь.
– Какую дверь? – спросил Дима.
– Ну, помнишь, я тогда еще ногу возле ее подвернул? – продолжил Сергей. – Здоровенная такая дверь, без одной ручки снаружи, словно заперта изнутри.
– А, точно! – воскликнул Никита. – Помню, помню, мы тогда от ребят убегали прятаться, я еще упал возле этой двери. Больно тогда головой приложился.
Он почесал фантомный синяк на своем лбу.
– Ох, и сильно тогда я ударился, думал, все – сотрясение. Шишка целую неделю не проходила.
Ребята засмеялись:
– Точно, крепко повредил мозги ты после того падения – у тебя теперь одни цифры да формулы в голове.
– А вот интересно, что там сейчас? Открыл ту дверь кто-нибудь или нет? – продолжил Димон.
– Давайте съездим туда, проверим. Заодно и детство вспомним, поглядим, что там, да как?
На том и порешили. Решено было взять с собой инструмент – на случай, если дверь до сих пор не открыта. От выхода из пещеры она находилась совсем не близко, и немногие из ребят отваживались тогда так далеко заходить. Это могли сделать только самые смелые из них. Такими смельчаками тогда и сейчас и были Сергей, Дима и Никита.
Капитан Отто фон Кнехт только что при помощи нового оборудования, которое ему поставили сюда из засекреченного института при «Аненербе» – организации, членом которой он являлся уже 8 лет, закончил допрос пленного русского.
«Аненербе», или «Наследие предков», создана была для обеспечения бесперебойной работы государственного аппарата Третьего рейха. Разведывательное управление, в котором он служил, находилось в старом комплексе русских – в катакомбах пещеры под названием «База N197209ХХ24».
Институтские разработки помогали Третьему рейху новыми методами ведения допросов, дающими стопроцентно положительный результат. Даже, если пленник не боялся смерти, они могли предложить ему кое-что пострашнее: переживать свою смерть вновь и вновь…
Приборы работали, как часы.
Весь офицерский состав был четко проинструктирован по поводу настройки оборудования – ни к чему не прикасаться без команды. Оборудование новое, экспериментальное, и они должны были только записывать все показания приборов во время допросов и снимать происходящее на кинокамеру – для дальнейшего изучения специалистами в Берлине.
В этот раз даже не пришлось перезагружать оборудование – после второго протокола допрашиваемый сам все рассказал. Хотя и заикался сильно, но то, что хотели узнать, они узнали.
За стеклом, в небольшой комнате со стенами из бетона толщиной в полтора метра, привязанный к железному стулу, опоясанный проводами и датчиками, сидел мужчина лет тридцати пяти с гематомами на лице. Это был русский разведчик, и просто так его было не раскусить: он знал, на что шёл.
Даже после того, как задание было провалено, а сам он схвачен, пленный держался мужественно и не ждал пощады от своих мучителей.
Особо церемониться с ним и не стали.
После пары вопросов, на которые не было получено ответов, к нему подошел офицер и в лоб выстрелил из парабеллума.
Тело обмякло, приборы зафиксировали смерть.
Офицер вышел, закрыл за собой стеклянную дверь и подал сигнал операторам:
– Аlles bereit!
Оператор включил аппаратуру, и все увидели, словно кто-то за стеклом начал перематывать кинопленку этого странного фильма назад. Кровь с пола стала подниматься тоненькими ручейками и затекать обратно в отверстие на затылке. Чуть позже восстановился и простреленный череп – сам по себе, из тех кусочков, что разлетелись по комнате.
