Дорогая, я в Токио. Прибыл налаживать связи.
Город сей – что мой слог: и размашист, и пёстр, и куц.
Муравейник из газовых вывесок, гама и грязи:
Поглядишь из окна – почитай наш губернский Иркутск.
Солнце разве… Но позже – о солнце. Здесь чудная гавань,
В Порт-Артуре такая же. Шило на мыло сменял.
У соседей смешная фамилия – Акутагава —
И их младший с какой-то тоскою глядит на меня.
Наши как? Милый Рыбников стал-таки штабс-капитаном?
Фриденсона-бомбиста ещё не швырнули в тюрьму?
Разговаривал с городовым. Ходит с шашкой – «катаной».
Он сказал, здесь рождается солнце. Я верю ему.
Силуэт первый. Сокольников.
Подкрепившись падалью,
Добываем нежить.
Там скалы, что падают,
Там тростник, что режет.
Хлябь перелопатили
Чёрные копатели:
Глядь – а там Сокольников,
Брошенный Сокольников.
Бриллиант обернётся червонным стольником.
Из Тобольска вернётся домой Раскольников.
Дальше лучше дольником.
Дальше лучше дольником.
На Радика и Радека найдётся холмик мшистый —
Мы все уклонисты,
Правые уклонисты,
Сионисты и предатели.
Бросить, закопать – или?
Ты для чего и чей?
Здесь больше не стреляют в басмачей.
