Глава 1
– Как я не хочу вставать и переться на проклятую репетицию! До чего мне надоело корчить из себя чёртову балерину! – Проскрипела я спросонья, нечеловеческим усилием разлепляя веки.
Я привыкла с детства просыпаться рано и очень рано, но в последний год пробуждения даются мне всё труднее. Дело здесь не в болезни или физической усталости. Я не хочу просыпаться сюда.
– Илонка, прекрати! Что ты такое говоришь? Ты, ведь, и есть балерина.
О, все черти ада! До чего противный у Катьки голос! Особенно по утрам. Утро – это часть суток, которую лучше проспать. Только тогда оно будет удачным началом дня. Жаль, такое случается в моей жизни крайне редко. Зато слащавый Катькин голосишко я слышу по утрам всё чаще с тех самых пор, как переехала в отдельную спальню из нашей с Григорием как бы общей.
Кажется, его сестра Катерина давно не слышала о себе правды. Что ж, за мной не застрянет.
– … сеешь негатив и программируешь себя на неудачу! К тому же, своими словами ты портишь ауру окружающих…
– …которых я не просила окружать меня! – Закончила я, вскакивая на ноги.
Катька непроизвольно отпрянула.
– Фух… Илонка! Как тебе каждый раз удаётся так выпрыгивать? Как чёрт из табакерки, честное слово! Ой…
Катька спохватилась, но поздно. Чёрт уже помянут, аура подпорчена, длина волны сбита ко всем… ну, вы понимаете.
– Скоро здесь будет полон дом народу!.. – Мечтательно произнесла моя непрошеная подруга и духовная наставница, видимо, чтобы сгладить неловкость. – Женечка приедет! – Закончила она совсем уж радостно.
– С Альбиночкой, – дополнила я ей в тон, и Катька моментально погрустнела.
– Что он нашёл в этой старой козе? – Выпалила она, сделавшись похожей на воспитанницу старшей группы детсада. – Зачем он её везде с собой таскает? – Более горькой обиды ещё поискать.
– Она сама за ним таскается, – поведала я Катьке доверительно.
– Конечно! Сторожит муженька! Я бы тоже на её месте…
– На месте психолога команды, с которой она и её муж-тренер везде таскаются? – Невинно поинтересовалась я, подавляя зевок.
Беседуя с Катькой на тему негативного программирования, духовных практик и её неземной любви к сильно потрёпанному жизнью бывшему футбольному полузащитнику, я методично складывала в сумку всё необходимое для репетиции. Я думала о том, что надо бы заменить пуанты. Эти ещё крепкие, но уже на чёрта похожи. Вылитый Катькин братец Гришенька в момент нашего с ним знакомства, только он при том был ещё и жирный, как боров.
Мне тогда стоило большого труда сдержать рвотные позывы от его вида и манер, а после не меньшие усилия были затрачены, чтобы привести это соломенное чучело в человеческий вид. Вскоре мне сие удалось настолько, что от него хотелось уже только плеваться, а не блевать.
Теперь вид Григория Гладышева, топ-менеджера одного известного столичного футбольного клуба, вполне себе сносный, но чего мне стоит поддерживать его на достигнутом уровне!.. Мать моя женщина! Когда же всё это закончится? Вместе с моей дурацкой, переломанной во всех местах жизнью, судя по всему.
Катька несла и несла какую-то возвышенную чушь о том, как сила любви воздействует на человека, на его, провались она в сортир, ауру, на окружающих, на весь этот грешный и несовершенный мир. Её, кажется, совсем не смущал тот факт, что объект её любви женат и любит свою жену.
Интересно, что происходит с аурой просветлённой идиотки в момент разбивания ею чужой семьи? Хотя, думаю, с аурой именно этой идиотки не случится ровным счётом ничего страшного, потому что Евгений Марченко посмотрит в её сторону, только если Катенька очень громко испустит газы, например, или сорвётся в пропасть. В других случаях внимание этого человека ей не светит.
Кстати, он неплохой спарринг-партнёр. Приедет – устроим совместную тренировку.
Катька всё не умолкала, хотя мой слух, кажется, уже расцарапан в кровь её корявыми рассуждениями и занозистыми цитатками из Интернета. Глядя в эти горящие маниакальными огоньками тёмно-карие глазки, я подумала, что надо бы на обратном пути докупить тёмного шоколада для кексов. Я всегда пеку их собственноручно. Во-первых, процесс успокаивает, во-вторых домработница обязательно забудет что-нибудь положить, в-третьих, я могу под предлогом священнодействия выгнать всех с кухни и в кои-то веки побыть одна.
Я с детства обожаю быть одна, но сказать, что это бывает редко, не сказать ничего. Я росла в интернате хореографического училища, а перед этим жила в детсаду для детей железнодорожников на пятидневке. Мать моя, та самая, которая женщина, проводница по профессии. Правда, встретившись с ней, вы, скорее всего, примете её за даму из высшего общества, и будете не так уж далеки от истины. Дело в том, что мать в своё время слегка не доучилась на инязе и работает с тех пор на поездах, следующих по европейским направлениям. У неё много знакомств наверху, и мамка при случае умело ими пользуется.
Она шикарная натуральная блондинка с самым стильным на свете гардеробом и приятнейшими манерами, к тому же, невероятно сильная и жизнестойкая. Глядя на мать, все думают, что жизнь её – мёд напополам с сахаром, и никто не может даже на секунду вообразить, через какое говно ей пришлось пройти.
