Великий Магистр ордена рыцарей Храма, Жак де Моле, отложил перо, поднёс к поближе к свече исписанный лист толстой как пергамент желтоватой бумаги и внимательно прочёл только что законченное письмо. Всё верно, его последнее распоряжение должно быть понято совершенно однозначно. Никаких сомнений не должно вызывать ни единое слово. Давно известно – кто предупреждён, тот вооружён! Вот только об оружии сейчас придётся забыть. Верные люди ему сообщили заранее и теперь необходимо успеть спасти не только сокровища ордена, но и основные силы. Филипп надеется захватить все ценности и тем самым спасти себя от разорения. Что ж, остаётся надеяться на провидение Господнее. Он сделал все, что только возможно, чтобы орден сохранился. Его долг, его предназначение в этом мире можно считать выполненным. То, что ожидает его самого и самых приближённых к верхушке ордена уже не так страшно. Что печалиться если палачи Филиппа станут терзать тело? Оно всего лишь ножны для клинка духа! А душа и самого Жака де Моле и его ближайших братьев давно принадлежит только Всевышнему и нет над ними никакого земного суда! Его послания уже разлетелись по всем командорствам и замкам. Верные люди сделают всё возможное и невозможное для того чтобы не только Филипп, но сам Климент V не получили ничего или почти ничего. Сейчас и сокровища, и драгоценные книги, и самое ценное, святые реликвии, уже в пути к новым, абсолютно тайным хранилищам, в которых и надлежит им находиться вплоть до назначенного часа.
Чернила уже подсохли, но Великий Магистр всё же не поленился взять в руки песочницу. Негоже отдавать в руки посланца непросохшее письмо. Пусть даже если оно и попадёт в руки врагов ордена, не создаст у них ложного представления, будто Магистр что-то делает в спешке и необдуманно. Свернув бумагу в плотный свиток, Жак де Моле скрепил его главной печатью. Теперь на воске красовался оттиск двух рыцарей на одном коне. Что ж эта печать во многом символична. Бедность и впрямь давно стала отличительной чертой всех братьев ордена. Ничего для себя! Всё для ордена, всё для Храма! Уже два столетия братья свято хранят верность уставу и блюдут все семьдесят два завета его. Их положено знать наизусть, потому, как именно эти заветы устава описывают все, какие только возможно опасности жизни. Ведь главное не тело, а именно душа, дух рыцаря. Его не сломить и не растоптать.
Колокольчик мелодично пропел и скрытая за тяжёлой портьерой дверь отворилась. В полумраке кабинета бесшумно возникла высокая фигура в белоснежном плаще с алым восьмиконечным крестом на левом плече. Склонённая в почтительном полупоклоне голова коротко стрижена, но длинная борода скрадывала истинный возраст воина.
– Брат Стас, я призвал тебя именно сейчас по двум причинам. Первая – ты самый близкий из всех оставшихся со мной. Это вовсе не значит, что кому-то из братьев я доверяю больше, а кому-то меньше. Просто я исхожу из того, что каждый должен до конца исполнить своё предназначение. Вторая и главная причина состоит именно в том, что ты самый умелый и подготовленный из оставшихся со мной. Я не предлагаю тебе как многим отречься пока не поздно от ордена. Напротив, ты выполнишь, пожалуй, самое ответственное поручение. Отвези это письмо в Магриб. Отыщи Алима шаха Надзира. Он объяснит тебе, что нужно сделать дальше.
– Я должен встретиться с магометанином? – уточнил рыцарь, удивлённый тем, что Магистр назвал его старым полузабытым именем.
– Разве тебя это смущает? – вопросом на вопрос ответил Магистр.
– Меня настораживает другое. Кто защитит Вас?
– Разве ты не помнишь присяги? Ты рыцарь Храма и не можешь обнажить оружие против христианина!
– Я прошёл слишком многое, чтобы время от времени забывать о некоторых вещах! – с упрямыми нотками в голосе возразил рыцарь.
– Что ж, вижу, сарацинские ассасины заронили в твою душу некоторые сомнения. Тебе придётся долго молиться, чтобы обрести прежнюю крепость веры! – наставительно сказал Жак де Моле.
– Я исполню всё, что скажите, Магистр! – вновь склонил голову рыцарь.
– У меня нет сомнений по поводу твоей верности. Каждый брат должен будет исполнить свой долг до конца. Орден переживает трудные дни. Возможно, не всем удастся спастись. Ты помнишь историю Лангедока?
– Разумеется, Магистр.
– Известно ли тебе, что именно рыцари ордена спасли реликвии? Что именно они стали последними посвящёнными?
– О таких событиях, как правило, не принято много распространяться! – сухо отметил рыцарь.
– Это верно. Так вот, я собственно не об этом! Тебе надлежит совершить нечто подобное. Ты можешь что-то возразить?
– Магистр, в последний момент я хочу быть рядом с Вами! – твёрдо сказал рыцарь.
– Брат! Ты мне словно сын. И я понимаю твоё стремление. Но долг рыцаря, твоё истинное призвание в служении ордену, а не мне лично!
– Брат Жак, вы понимаете, что Вас и многих других ждут не только ужасные пытки, но и костёр! – воскликнул рыцарь.
– Мой милый брат! Разве стал бы я последним Магистром ордена, если бы не знал твёрдо собственной судьбы? – печально усмехнулся в седую бороду Жак де Моле. – Разумеется, мне всё известно уже давно. Не хочу сказать, что знаю о собственной смерти с первого дня, когда меня избрали Магистром, но всё равно уже почти девятнадцать лет я живу в ожидании чёрного дня. Впрочем, ты сам скоро поймёшь, что значит исполнять свой долг до конца.
