Глава 1
— Машенька, добрый день! Новенький у себя?
Радостно распахнув двери в приемную ректора, я забыла постучать. Все никак не могла привыкнуть, что теперь не мой папа главный в университете. Секретарша отца плакала. И вещи в сумочке перебирала. Я решила, что у нее «те самые дни». Помада любимая закончилась, или ноготь сломала… Была бы причина у красивой девушки для страданий!
— Куда же ему деваться-то… — гневно пробурчала себе под нос та. — Сидит, царь! Руководит…
Перед зеркалом я поправила бантик на блузочке. Улыбнулась себе, подмигнула. Удостоверилась, что подарочный пирог в порядке и уверенно вошла в кабинет.
— Здравствуйте, Арсений Александрович! — громогласно мой собственный голос эхом разлился по огромному светлому кабинету. — От всего сердца поздравляю вас со вступлением в нашу дружную семью, под названием!..
— Стоп. А вы вообще кто? — он бегло окинул меня незаинтересованным взглядом и вернулся к работе с документами. — Как сюда попали?
Мужчина в кресле папы выглядел солидно: черный пиджак, тонкий деловой галстук поверх накрахмаленной рубашки, стильные очки, далекие от ботанов. И, самое главное преимущество: ему не сто лет! Спорю, еще и ноги переставляет без отдышки...
Прочистив горло, я как можно доброжелательней улыбнулась:
— У меня для вас пирог! Не знаю, какой вы любите… Купила с вишней…
— А, я понял! — холодно отмахнулся мужчина. Так торопливо, будто пытался скорее от меня отделаться. — Уборщицей пришли устраиваться? Отдел кадров дальше по коридору. Там оставляйте заявление, и мы вам перезвоним.
От шока я дар речи потеряла. Сглотнув вспыхнувшую злость, многозначительно отчеканила по слогам:
— Нет. Я не уборщица. Я — ваша студентка магистратуры. Пришла поздравить с первым рабочим днем!
Вот тут-то новый ректор наконец на меня посмотрел. Но взгляд этот был совсем не доброжелательный. Скорее, цепкий и сканирующий. От него холодок под кожей проскользнул. Стало не по себе.
— У вас всегда студенты бывшему ректору пироги носили? — недовольно хмыкнув, он открыл свой блокнот и поставил там какие-то свои отметины. — Интересно… Надо записать!
Стало обидно за папу. Я решила за него заступиться:
— Нет! Ректор Игнатьев никаких подачек не принимал. Это только я захотела вас порадовать, потому что…
— Потому что считаете себя особенной? — вместо меня закончил Арсений Александрович. И саркастично усмехнулся. Встал с места бодро и ловко, а уже через считанные секунды обходил меня со всех сторон. Рассматривал, как экземпляр в музее. — Так-так-так… Дайте угадаю: брендовые вещи, макияж, укладка, сумка за круглую сумму и, конечно, самые дорогие гаджеты…
— У нас запрещено хорошо выглядеть? — сквозь зубы возмущено выдала я. Хотя, признаться, было страшно. Новенький ректор умер пугать сильнее моего собственного отца в самом яростном гневе.
— Нет. Но не каждому по карману, — защелкав пальцами, он пренебрежительно закатил глаза: — Дочь бывшего ректора Игнатьева — Настя. Верно? Что-то такое я от вас и ожидал…
Возмущению моему не было придела. Я стояла посреди кабинета с чертовым пирогом, как полная идиотка. А меня нагло осуждали. Непонятно за что!
— В смысле?! — внутри проснулось детское желание бросить пирог под ноги мужчине и сбежать. Но здравый смысл победил. Ведь именно он теперь вершитель судеб в моем царстве. Не папа. А значит надо терпеть.
— Все очевидно, — глубоко вдохнув, Арсений Александрович посмотрел на меня с надменным сочувствием. — Избалованная девочка, которой папа не мог сказать «нет». Делал все, на что та укажет пальцем. Место на бюджете? Пожалуйста! Хочешь в магистратуру? Без вопросов!
— По-вашему, — внутри меня уже почти закипел котелочек, — я недостойна здесь учиться?
Вдруг ректор нагло выдернул из моих рук пирог. Не глядя, тот провел указательным пальцем по крему и съел его, одобрительно кивая. Подарок мой оценили. Но не меня.
— Вам честно ответить, или как папочка? — съязвил тот, возвращаясь за рабочий стол. — Скажите, вот мне просто интересно, какой смысл было брать фамилию матери — Петрова — если каждая собака в университете знает, что вы дочь Игнатьева?
— Это отец придумал. Но слухи быстро разошлись, и ничего не помогло... — сложив руки на груди, мне хотелось сбежать от разговора. Или провалиться сквозь землю. Ведь по лицу Донского было очевидно: он прекрасно осведомлён, что это я в свое время всем хвасталась, кто мой отец. Я вообще по жизни много глупостей совершила. Но ректор последний человек, с которым я готова была это обсуждать! И, тем более, каяться!
— Скажу прямо, госпожа Петрова-Игнатьева, — ударив ладошками о стол, Арсений Александрович продемонстрировал весь свой решительный настрой. — То, что происходит в вашем вузе, мне категорически не нравится… Профессор недавно женился на студенте… Секретарша в разгар рабочего дня «быстренько» на два часа сбегала в кафе с подружкой поболтать… Дочь ректора по блату занимает чужое место, более достойного и перспективного студента… Я намерен навести тут порядок!
— И, — разговор все меньше мне нравился и все больше вызывал тревогу, — как же?
— Начну с того, что освобожу место в магистратуре, — уже прямо, без утаек, Арсений Александрович угрожал, показывая весь спектр ненависти ко мне.
