– Кинул мерзавец. Этого и следовало ожидать. Доверять никому нельзя.
Он говорил тихо, почти без эмоций. И в этой безразличной отстранённости человек, не знавший Тимофея Угорова, мог бы заподозрить то самое спокойствие и безразличие, кто угодно, но только не она, она слишком хорошо его знала. Марина видела красные прожилки на белках глаз, подрагивающие желваки на лбу и сжатые в ниточку, довольно полные губы.
– Ну, что ты так переживаешь? – пыталась она успокоить шефа и бывшего мужа в одном лице, – ничего же страшного не произошло. Человек принял решение поменять работу. В конце концов, никому это не возбраняется, каждый волен сам распоряжаться своей жизнью. Он хороший специалист, вероятно, нашёл какой-то более интересный вариант. Вполне обычная практика.
– Сделай так, чтобы ничего о присутствии в моей компании этого субъекта, не напоминало, – «не заметив» её слов, продолжил давать распоряжения Угоров, – из компьютера все его папки и документы убери. Чтобы духу не было! Предварительно, естественно, проверь, нет ли там чего интересного для нас и компрометирующего его. Хотя, конечно, нет. Он наверняка все хвосты подчистил. Осторожный зараза. – Тимофей брезгливо поморщился. – Меня эта его осторожность всегда напрягала. И вообще, проверь, не пропало ли у нас чего.
– Тимофей, что ты говоришь? Какие-то шпионские игры выдумал. Человек просто решил поменять работу, заранее поставил нас в известность, готов отработать столько, сколько положено по закону или вообще, сколько нам потребуется, пока мы не сумеем найти ему замену.
– По закону?! – презрительно ухмыльнулся Тимофей, – ну раз по закону, тогда, конечно. А вообще, может убираться сегодня же. – И вдруг резко спросил, – а ты знала, что он собирается уходить? Вы же с ним друзья, вечно шушукались о чём-то по углам.
– Друзьями нас назвать сложно, у нас просто нормальные, даже можно сказать, хорошие отношения. Мы коллеги. А «шушукались» мы, как ты говоришь «по углам», только потому, что прекрасно знали, что у тебя кругом «уши» и стучать любимому начальнику все любят. Поэтому, даже разговоры по работе, лучше вести без лишних свидетелей, чтобы не быть перевранным.
– Ты всё сказала? – сквозь зубы процедил Тимофей. – Я смотрю, что даже ты не на моей стороне, а на стороне этой пришлой шушары. Может, тебе тоже не нравится работать в моей компании?
– Нынешняя обстановка мне не нравится, – честно призналась Марина, – каждый день прихожу, как во вражеский лагерь. Ты обложился сотрудниками, для которых интересы дела далеко не самое главное.
– Да-а?! – скривился Тимофей, – а, что же для них главное, если не секрет?
– Главное? Устроиться поближе к начальству. Всё, что возможно прибрать к своим рукам. А, если удастся, то и не только на работе.
– А мне казалось, отзывы клиентов о нас хорошие.
– Я специалистов, которые на приёме с людьми работают, не имею в виду, они нормальные, со дня открытия работают. Я говорю об офисных сотрудниках, даже скорее, сотрудницах. Сейчас, Вадим уйдёт, вообще работать будет не с кем.
– Если не нравится, зачем себя насиловать, в любой момент можешь подать заявление и уйти.
Он холодно смотрел на неё и был уверен, что она не уйдёт. Слишком многое связывало, слишком объединяло. «Не уйдёт», – мысленно припечатал Тимофей и был вполне свободен, чувствуя свою безнаказанность.
Она и не собиралась уходить, в ближайшее время бросать работу она не планировала, её всё устраивало: высокий оклад, руководящая позиция, уважение коллег, давно работавших в компании Угорова. Мучительно было только одно – встречать каждый день своего бывшего мужа – руководителя фирмы, вновь и вновь невольно переживать страшную трагедию, произошедшую в их семье. Трагедию, фактически ставшую причиной их разрыва. Но, сейчас она мгновенно приняла, как ей показалось, единственно правильное в этот момент решение, она поняла, что должна уйти и тут же сообщила об этом своему начальнику.
– Наверное, ты прав, Тимофей, мне действительно лучше подать заявление. – Марина встала, постаралась изобразить на лице спокойное, даже безразличное выражение и, не прощаясь, вышла из кабинета.
Выражение лица должно было быть обычным и повседневным, по крайней мере, дать возможность по нему что-то прочитать, было категорически нельзя. Желающие читать и трактовать в компании имелись, и доставлять им такое удовольствие не хотелось.
В приёмной было на удивление пустынно: за столом скучала секретарь, рядом с ней сидела барышня из бухгалтерии, часто в обеденное время, навещавшая свою подружку, в огромном аквариуме, разделявшем приёмную на две части, лениво перемещались полусонные рыбки. Вот собственно и вся аудитория, которая могла заинтересоваться настроением бывшей жены шефа. Но, даже и этой компании было достаточно, девушки моментально повернулись к вышедшей из кабинета Марине.
– Здрассти, – кивнула секретарская подружка и явно засобиралась покинуть приёмную, зная, что начальство не приветствует посиделки в рабочее время и не преминет сделать замечание.
