Читать онлайн полностью бесплатно Александр Ярченко - Рай. Здесь ничего нет. Часть II

Надгробная плита

Ты стал одним из ста,

Из миллиона,

Умерших существ.

Не уходя в больницу,

Лежал как пес ты

Дома умирая,

А под окном

Играли и смеялись

Детишек, не умерших еще стая.

Душа твоя отделалась от тела,

К туннелю света тут же полетела

И не спасут старанья докторов,

Пришедших в дом, по зову оперов.

К наследству прикоснулась,

Не любящих детей, скупая лапа,

А на венках сверкает надпись

"Скорбим и помним, наш любимый папа"

Люди, мне кажется я умираю

Я умираю, кричите «Ура!»!

Странно, если кто-то захочет проститься,

Но если хотите, приходите с утра

Я буду ждать вас, над собою летая

А тем, кто успеет, улыбнусь перед сном.

Что же ты плачешь, малыш? Не надо!

Я уже стал пылью многих дорог

Если умру я, так суждено,

Так значит решило существо из рая.

Как вы его называете? Бог?

А знаешь? быть чужим тебе

Не очень-то и больно.

Ты любишь лишь себя,

Я не люблю попкорна.

Ты любишь дороговизну,

А я люблю крушить казну.

Ты любишь попс и рок одновременно,

Мы встретимся на небе непременно.

Я каждый день жду осень:

АГТУ. Солнце. Ровно восемь.

Английский. СМС. Рок музыка.

Стою с сигаретой в руке,

Davidoff чуть дымит.

Я слышу голос солнца,

Я знаю кто за всем стоит…

Davidoff

. Год спустя

Письма из рассылки новостей,

Чувства из-под книжных страниц,

Лица с обложек журналов,

Перед рекламой падают ниц.

Опять курил Davidoff,

Опять в глазах темно.

От кучи модных видов,

Пролезших сквозь окно.

Какой ты будешь чай?

Наверно буду кофе.

Какой же будет май?

Надежда лишь на Бога,

Он ведь в этом деле профи.

Картинки маслом

На бутерброде

Сашка, ведь ты умер?

Да нет же, жив я, вроде…

Гламурный век

Испортил лик твой прежний,

Вульгаризовал красу.

Ты, вне сомненья,

Человек успешный.

Продолжила судьбы ты полосу.

Услады светские,

Тебе теперь не в диво.

Домой под утро возвратиться -

Тоже не порок.

Но знай, что за спиной

Твоей, идет ревниво,

Огниво прошлого

Твой никудышный рок.

Мир, где кумиры,

Останутся вечно молодыми,

Где будут живы те,

Кого давно уж с нами нет.

Вот курит Цой,

Внимательно смотря в твои глаза.

А вот Король и Шут,

Совсем ведь молодые.

Ну сколько им здесь?

Двадцать? Двадцать пять?

Их мир еще заполнен волшебством,

А не деньгами и попсовой славой.

Напротив, Кинчев, ему здесь 23 -

Такой же, как и мы -

Обычный неформал.

Вот Курт Кобейн -

Отпетый хулиган,

Но взгляд всегда серьезен.

Вот, смотришь на него,

И кажется, что включишь телевизор,

Найдешь, тогда еще существовавший,

Коммерческий канал,

И увидишь,

Там, его концерт, где он живой…

Концерт, прямой эфир…

А на Останкино покажут Цоя,

В обнимку с Кинчевым,

С Науменко… С Чумой…

И Янка рядом заиграет на гитаре,

И запоет волшебный Башлачев…

Расскажи мне о солнце,

Что мешает нам спать,

О любви между нами,

Что не дважды два пять,

О стихах и о прозе,

О зиме и весне.

Расскажи-же…

Не надо,

Просыпаться во сне.

Ты поведай мне сладость

Нежных слов перед сном,

Нам немного осталось,

Нас не будет потом.

Хоть ты бы

Чуть-чуть бы,

Моргнула б

Немного,

И стала б

Яснее б

Немного

Дорога,

А я бы

Немного б

Умножил

Те сроки,

Которые б

Вышли

В конце бы

Дороги.

А было б

Неплохо

Если бы было.

Без двенадцати часов двенадцать -

Жизнь наверно прожита не зря,

Мне бы джокера достать не улыбаясь,

Да в окно бы выйти не смотря.

Я умру с закрытыми глазами,

Зубы бы почистить перед сном.

Я поплачу, улыбайтесь сами

Иль оставьте завтра на потом.

Стих сложил сей, понимания лишь ради

На любовь забил. пардон, мисьё!

Деньги за любовь берут лишь бляди.

Ночь да день, и я за "буду без неё".

Бусинки слез из глаз,

Наверное, таешь.

Я задыхаюсь здесь,

Ты ведь не знаешь.

Как трудно верить тем,

Кто выше неба.

А я хочу попасть

Туда, где не был…

Я раскрываю зонт,

Твой путь окончен.

Я нагрубил тебе -

Был слишком взвинчен.

Придешь ты через год -

Я буду старше.

Ну а придет весна -

Растаем также…

Белые ночи,

Темные дни,

Люди средь них

Совершенно одни.

Нету ни Бога,

Ни ада, ни Света.

Есть, лишь обрывки,

Прошедшего лета.

Лета без слез, без обид

И признаний,

Лета без грез, без надежд

И скитаний.

Настала Зима

Выпадет снег.

Снег одиночеств -

Уснет человек.

Завтра я буду кем-то брошен,

Завтра повою я на луну.

Или слетаю в Париж и впрочем

На Эйфеля башню пущу я слюну.

А послезавтра, под вечер, попозже

Буду я найден с петлей без тебя,

А на записке на тумбочке рядом

Парочка слов – Ненавижу себя.

Пару свечей через год я поставлю,

За упокой влюбленной души.

И в голове пару слов я прославлю

Слов перед смертью – Только дыши

Не похоронят меня в могиле,

И не приснилось мне это во сне,

Гнить не хочу, избавьте, не в силе.

Я в крематории. Я на войне.