ПРОЛОГ
У вас не было среди друзей очкарика? Того самого, который хорошо учится и думает, что ему известны ответы на все вопросы. Ну да ладно, по крайней мере, у которого на все есть собственное, четко сформулированное мнение. Не было? А я им был и оставался другом Дана (не смотря на мою занудность в некотором отношении).
Зато у вас один мир, а у меня целых два. Тот второй вам совершенно не знаком и почти не доступен. А мне нужно, лишь снять очки. Это странный и загадочно – притягательный мир, уверяю вас. В нем потеряна определенность, в нем всегда чего-то недостает.
Он приходит незвано, когда идет дождь. Он таится за каждым омытым водой стеклом. Там волшебные источники света в радужной оболочке. Там любой предмет, как бы немного растворен в пространстве.
Чуть размытыми границами, он охватывает еще непринадлежащее ему, и тут же делится с остальными своим самым лакомым кусочком. И как местные жители не наступают друг другу на пятки? Не перестаю удивляться.
Я был еще очень маленьким, когда понял, что человеческий мир такой же, только совсем чуть-чуть. Наш учитель физики говорит, что мы не замечаем этого, и только самые точные приборы могут уловить сей эффект. Откуда он знает, чего я могу видеть, а чего нет?
Наш мир делится на крошечные, живые клеточки, но мы, к сожалению, не знаем, где между ними промежутки. Говорят, что в этих промежутках можно обнаружить целую вселенную, правда на очень короткий момент времени. Но муравьи ведь живут быстрее нас. А что если им чего-нибудь заметно?
Скорость распространения волны зависит в основном от среды, в которой она бежит. Энергия – суть не только масса, но и количество колебаний в секунду. В вакууме луч света движется с максимально возможной скоростью. Труднее прочего понять, что резонанс и эхо одно и тоже явление…
Но пространство состоит из маленьких кубиков. Получается, для того чтобы перемещаться по их границам, необходимо вычислить формулу резонанса вакуума.
Я узнал, что еще древние, вовсю пользовались резонансом, дабы переносить свой голос на далекие расстояния. Индейцы Инка строили каналы звука в культовых пирамидах, для поддержания духа магии у неверующих окружающих. В их книгах я и нашел эпос о Волшебной Раковине. Может именно с этого, все и началось.
Головоногие в докембрийские периоды
Предания о Желтой Раковине уходят в самую толщу истории той стороны. Как никто не скажет, что было наперед курица или яйцо, так никто не знает, что появилось прежде Раковина или Та Сторона. Скорее всего, обе вещи практически неразделимы. Я думаю, что они и развивались вместе, подгоняя друг друга самыми необычайными способами.
Первая глава этой захватывающей истории, сообщает о славном житии моллюска по имени Монос. Собственно имени у него отродясь не имелось. Имя, оно для разговора нужно или окликнуть товарища надо, а под водой ничего такого не случалось. Но в тот момент, когда очень мудрый кто-то придумал, как запечатлеть для других Великое Предание (не используя сложные приемы зарисовки), имя Монос фигурировало с полной определенностью.
Ни Монос, ни его собратья плодоносные не подозревали, что ровно через два миллиарда лет, они будут определены как моллюски бесхребетные. А у наших доблестных ученых разным бесхребетным заранее отказано в малейшем намеке на индивидуальность и осознание.
Впрочем, нет в этом ничего удивительного. Ведь в принадлежности к разуму, человечество отказало всем, кроме себя. Высшая степень справедливости. Двигаться по жизни с такой изощренной глупостью как наша, никто, никогда не сможет.
Тем не менее, извилин мозга (самого дурацкого критерия развитости) у моллюсков имелось гораздо больше, чем у любого кандидата и даже доктора средних наук. Моллюски собственно, целиком из оного мозга и состояли, что и предопределило мощнейшее развитие их сенсорной способности.
Размножались представители голово-телого вида спорадически, используя течения, приливы и отливы. Почти всю сознательную жизнь моллюски проводили на месте рождения, передвигаясь только при очень чрезвычайных обстоятельствах. Как-то так получилось, что в докембрийские периоды все необходимое для жизни и пропитания оказывалось под рукой. Но попадались и вопиющие исключения.
Вот к примеру, бродяга – Монос. Вроде нормальный с виду моллюск, головоногий опять же. Но с самой ранней юности втемяшилась в него крамольная идея путешествий. На ней собственно Монос и погорел. Если такое в воде возможно. Отвернулись от него все, включая наиболее близких родственников. И спровадили в места отдаленные, только знали бы как!
Нет, непосредственно до душевных лечебниц подводные жители в социальном развитии не добрались. Не существовало у них индивидуумов в белых халатах с недоверчивыми, вечно жующими вас глазами.
Но имелось еще моллюсковое Общественное Мнение. И в дебрях столь запутанного мнения, Монос оставался не таким как все, без ценза оседлости что ли, побегушкой какой разгильдяйской. Из тех, что кажется, конечностями думают. Его так бы и прозвали, если б могли – Бродяга Монос.
Ведь что может быть прекраснее родной маленькой ложбинки, бугорочка, трещинки с карликово – культурненьким садиком из диковинных и привычных взгляду растеньиц? Что вам приятнее, чем понятная, родная близость родного дома?!
