Гранита мертвенные губы
Разжали Крюковский канал.
И воды, холодно–голубы,
Взметнулись резво, как Дедал.
Горят в лучах сухие блестки
Глаз птичьих, строго–озорных.
Текут железные подмостки
В туманах марта дорогих.
В лед опрокинутая штольня
Дрожит, несовершенный клон
Оригинала колокольни;
На ней украшенный лимон.
Направо – черная домина,
За ней решетчатый подъезд.
Щипкует в окнах мандолина
Стирая зарекламный best.
Налево фонари балкона
Под пилку режут тополя.
Земля как будто из кокона
Весеннего от февраля.
Средь шумного града, случайно,
А может, намеренно? – нет!
Влекли, налегке чрезвычайно,
Свободы костлявый скелет.
И мимо толпа проходила,
Гундосил рекламный базар,
Кентавры, с лицом крокодила,
Спешили на стойло–вокзал.
Свободу оставьте! Не трожьте! –
Прохожий какой–то вскричал.
А вы, гражданин, не дебошьте, —
Сказали ему. Он молчал.
И сдали Свободу в музейный
Обшарпанный запасник…
Не то в кабинет репейный.
Не то прямо в самый нужник.
Средь шумного града, случайно,
Прошу не сочесть за навет,
Шептал чей–то голос тайно:
Свободы ведь не было. Нет.
В Доме Радости много комнат.
Будешь их обходить до икания.
Но прошу тебя: в тихий омут
Не спускайся: там духи страдания.
Бледнолицы, усталы и съёжены,
В каждом глазе цветут кувшинки,
По безлунию, обезвожены,
Превращаются вдруг в пылинки.
Эта пыль, озаренная звездами,
Наполняет собою здание,
И оно, поднимаемо грезами,
Заплывает на дно мироздания.
И когда мы выходим ночию,
Видим мир, скорбями излизан.
Но идет перед нами воочию
Белый Ангел, страданьем унизан.
И за ним покрывало стелется,
Что печаль претворяет в счастье.
Перемелется тем, кому верится,
Что страданий не вечны власти.
Когда над утреннею мглою
Еще рассвет не забрезжит;
Когда к Луне звезда героя,
Нацепленная, чуть дрожит;
Когда из темного эфира
Стекает черный, четкий жир;
Когда от клубного кумира
Спешит в постель пустой транжир;
Когда трамваи по железу
Походкой легкою стучат;
Когда шоферу позарезу
Охота до волчат–девчат;
Когда по кирпичам белесым
Спадает к окнам чья–то тень –
Прислушайся: восточным лесом
Ночную мглу сжирает День.