Сразу предостерегаю любителей легкого чтива: текст «Путешествие Чичикова» рассчитан на читателя, знакомого с творчеством Гоголя не по школьной программе. Нет ничего более упоительного, по словам Набокова, чем продвижение по ладно скроенному тексту с его загадками и даже «темнотами», которые высвечиваются только при втором или третьем прочтении. Если читатель научится разгадывать загадки, заключенные в книге с затейливым сюжетом, то станет творцом. Такой читатель получит удовольствие от новой версии второго тома «Мертвых душ» с упоминаниями других произведений Гоголя, а также со скрытыми заездами в литературные дебри иных времен.
«Видели ли вы когда-нибудь, – отметил Олег Серов в эссе „Пространство Грёзы“, – как пальцы музыканта, порхая над нотами, дирижируют мелодию, глаза блестят, губы шевелятся? Перед нами – профессионал! Таким же профессионализмом должен обладать читатель, открывающий книги Дорошенко».
Я был созерцателем прежде, чем научился читать, а после овладения «профессией читателя» пришлось стать писателем, чтобы восполнить отсутствие шедевров в современной литературе. Поскольку большинство любителей литературы не в состоянии самостоятельно оценить что-то оригинальное, от меня ждут сравнения с уже получившими известность авторами, одобренными критиками или временем. Для них предоставляю такую формулу: мои произведения располагаются в треугольнике между Гоголем, Белым и Набоковым. Любезный философ Михаил Рыклин в статье «Сны сценариста» добавил Роб-Грие, Борхеса и мало кому известного Русселя.
Книга разделена на две части: основную и дополнительную. Свободно расставленные эпизоды второй части перекликаются с основным текстом, составляя при этом еще один самостоятельный орнамент. В одном из фрагментов повествования перечислены книги, которые стоит прочесть, чтобы приблизиться к пониманию сюжета не только «Путешествия Чичикова», но и других текстов.
Прошу прощения у читателя за ошибки в моих книгах. Подобно Гоголю, Грабалу и многим другим гениям в литературе, был лентяем в школе, поскольку все время тратил на чтение и фантазирование, а возможности оплатить корректора не имею.
Гоголиана началась со сборника «Сны о России». Всю жизнь мне хотелось дописать второй том «Мертвых душ», да всё откладывал, затрачивая все образы, поступающие из Элизея, на создание «орнаментальной» эпопеи «Коридоры судьбы», наподобие «Поисков времени» Пруста или «Куртуазной комедии» Бальзака. Наконец, на семьдесят шестом году жизни меня прорвало: вдохновение не покидало меня три недели, пока изнуряющая боль по ночам не закрыла врата восприятия, из-за чего пришлось позаимствовать цитату пространную взял у Андрея Белого из романа «Москва под ударом», с десяток страниц из «Снов о России» (и даже из «Приглашения в замок», много раз переписанного заново, так что придется еще раз переиздавать), для прикрытия нескольких дыр, возникших в тексте «Чичикова».
Объяснение понятия «орнаментальный» находится в эссе Олега Серова «Пространство Грёзы», приведенное в конце «Коридоров судьбы» – моего первого произведения, написанного сорок лет назад. Олег – умница: ему удалось разобраться в структуре моих текстов и решить бо́льшую часть загадок, заложенных в них. В конце предлагаю прочесть фрагмент его статьи «Реченное есть ложь», относящейся (отчасти) к моему творчеству.
Путешествие Чичикова в Италию и другие места
– Чичиков ПИ, прошу любить и жаловать. ПИ для краткости произношения. Павел Иванович Чичиков. Смотрите: пузцо, аккуратное, как яйцо, такое же лицо. Джигу могу станцевать. Пяточкой по попочке, по попочке, по попочке… Однажды ботфорты надел, забывши, со шпорами и принялся по привычке джигу отплясывать. Не сразу сообразил, кто это за ягодицы кусает меня. Фрак багровый с искрой не забудьте отметить. Пощупайте, вот…
– Откуда взялись? – недоумевает Николай Васильевич.
– Из зеркала, – отвечаю для юмора и рукой указую на свое отражение.
– Ужель вы снитесь мне? – и Гоголь принялся ходить вокруг меня щупать за бока, дергать за брыла. – Ох, как похож! Как похож!
– Не похож, а в точности Чичиков. Имя и отчество – все совпадает, на что паспорт имеется.
– Какое совпадение! Точно – из зеркала! Вы, батенька, часом, не черт?
– Вот вам крест честный! Из Мтищева я. Не слыхали-с? Знаменит своею лужей посреди городской площади. Не всякая коляска проедет по ней, не замочив сапоги у проезжего помещика, обладателя полутора сотни душ, да полусотни ревизских. Засыпали ту лужу песочком, землею и гравием, забивали стволы вековые, сверху мостили булыжником, как в прорубь все уходило, но не о ней пойдет речь. Седьмая вода на киселе дворянин Чичиков, как уже выяснили, амбиции, однако, имею почище вашего Павла Ивановича. Ну, вот, интродьюс провели, давайте за стол по русскому обычаю.
– У меня, – разводит руками Николай Васильевич, – только гороховый суп с сухариками.
– Не беда! Я на сей случай припас финь-шампань. Комнатка у вас
