Глава первая.
Призраки минувшего
Солнце уже садилось, но лес ещё хранил тепло прошедшего дня. Ветер утих. Неподвижно замерли клёны и дубы, тихо вздрагивали листочки бересклета. Опускаясь за кромку леса, солнце коснулось верхушек деревьев, добавило огня.
Из-под корней старой ели выбралась лисица, ещё рыжая, не начавшая линять. Дрогнули чуткие уши, прислушиваясь к лесным звукам. Солнечные лучи скользнули по спине зверька, позолотили пушистый мех. Лиса втянула изящными ноздрями вкусный осенний воздух и неторопливо побежала вперёд, бесшумно переступая изящными тонкими лапами.
Где-то в вершинах дремлющих сосен громко и бестолково затарахтели сороки, и лиса, спугнутая их трескотнёй, поспешила укрыться в чаще. Послышался топот копыт, приглушённый опавшей листвой.
Серый крапчатый конь вынес на поляну всадницу в длинной кольчуге. Она оглядела лес в сгущающихся сумерках, сомневаясь, верное ли направление выбрала? Потом увидела вдали серые зубцы скальных вершин, решительно кивнула, натянула поводья, и усталый конь устремился вперёд.
На челе молодого царя лежала печать угрюмой задумчивости, в противовес нетронутому никакими земными заботами, спокойному лику Бессмертного.
– Веда Майра пророчествует скорую гибель нашего мира, – говорил царь.
– От чьей руки? – уточнил Бессмертный.
– Норта, рождённого на Пике, где Кронос начал отсчёт времени. Он превосходит всех магов и равен бессмертным.
– Норт всего лишь человек, не бог, – спокойно поправил гостя хозяин.
Царь согласно кивнул в ответ и продолжал:
– Никто никогда не видел его лица. У него тысячи лиц. Норт Безликий или Норт Многоликий – так окрестила его молва. Веда Майра сказывает, что Норт плавит Кристалл Вселенной, и когда отшлифует последнюю грань, станет столь могущественным, что завладеет всем миром.
– Разумно ли верить бредням старой шаманки, давно выжившей из ума? – голос Бессмертного звучал ровно, без эмоций, и Царь вздрогнул, уловив эту пустоту безразличия.
– Перед походом в Белую Пустыню ты просил совета Пророчицы и верил в знак удач, – мягко напомнил он.
Бессмертный сделал неопределённый жест рукой.
– Старая шаманка переоценивает дерзость и мощь молодого мага. Глаз её уже не так зорок, как в былые дни.
– Веда Майра в прежней силе, и никогда прежде не ошибалась в пророчествах, – возразил Царь, – апокалипсису быть.
– Мир так стар и мал, что его делить нет смысла, – пожал плечами Бессмертный.
– Ты позволишь Норту Безликому быть хозяином мира? – Царь сделал попытку стронуть покой честолюбия собеседника.
– Я не верю в столь грозную силу юного мага, – не смутился тот.
– Но первый удар будет по Руане! – Царь схватился за последнее средство. – Руана стоит в подножии Ледяных Скал Безвременья!
– Королева не способна защитить свою страну? – удивился Бессмертный. – Или армия её малочисленна? Тогда дай свою армию в помощь и сам встань в её ряды за честь Короны!
– Если и мне примкнуть, то на кого престол оставлю? – хмуро отозвался гость. – Страна без правителя – входные ворота для смут и внешних врагов.
– Справедливо, – кивнул хозяин. – А царица что же?
– Ей рожать к новолунью, – ответствовал Царь, – не могу оставить страну на неё и уйти в поход.
– У тебя будет наследник? – спросил Бессмертный без интереса.
– Шестой, – последовал ответ, – боги благосклонны к нам.
Бессмертный равнодушно кивнул, коснулся тонкими пальцами бледного лба.
– Ты счастлив, богат. Имеешь всё, что желал: верную и любящую супружницу, здоровых сыновей, процветающую страну. Возвращайся к ним.
– Помоги ей, – тихо попросил Царь, – будь ей союзником.
Бессмертный смерил его проницательным взглядом.
– Тринадцать лет провёл я в ином мире и возвратился в этот, старый, пыльный, полный глупой суеты не для того, чтобы влезть в эту пустую возню. Покой и бесконечность – вот ценности. Остальное – тление и прах.
– Ты лукавишь! – запальчиво воскликнул Царь. – Ты вернулся потому, что ведал о рождении Норта и знаешь наперёд: грядёт великая битва за господство миром! Тебе ведомо это, и ты выжидаешь, наблюдаешь и копишь силы! Потому ты и здесь целых два года!
– О нет, – Бессмертный поморщился, – просто у меня осталась земная связь с этим миром, и мне необходимо иногда бывать в нём. Но вскоре она распадётся, и я вернусь к престолу Наитемнейшего навсегда. Засвидетельствуй моё почтение царице и сыновьям.
– Ты не поможешь? – бледнея, Царь поднялся из-за стола.
– Мне чужда эта суета, – спокойно отозвался Бессмертный, и спросил, больше из вежливости, нежели в дань старой дружбе: – Ты не останешься до утра?
Но Царь взглянул последний раз в его безмятежный лик, чуть заметно качнул головою, борясь с непрошеными мыслями и шагнул за порог. Тяжёлая дверь закрылась за ним.
Бессмертный проводил его равнодушным взглядом и, опустив голову на стиснутые руки, задумался. Ему вдруг перестало хватать воздуха, будто каменный потолок пошёл вниз и стал давить ему на плечи. Он тяжело вздохнул, встал и вышел из комнаты.
Он стоял у подножия скалы и смотрел на последние отблески заката, мерцающие среди деревьев, чувствовал терпкий запах осени. Визит лемурийского царя качнул, стронул его равновесие. Мнилось Бессмертному, обрёл он гармонию, к которой шёл так долго, но, несомненно, утратил бы её, решившись выполнить просьбу нежданного гостя. Отказав, он поступил правильно.
