Наверняка у каждого из нас есть свои маленькие тайны и секретики, которые знаете только вы сами и прячете их глубоко внутри себя в «коробочку», которую изредка открываете для проверки сохранности. Каждый имеет ту сторону, которую открывает лишь избранным, показывая свои истинные черты характера, не боясь огласки и критики. Не каждый поймёт человека, который скрывает личность, но каждый примет тот лик, который он хочет преподнести, пускай это даже и окажется фальшью. Николь Тёрнер является одной из тех девушек, которую знают все и в то же время не знает никто…
Втягивая дым сигареты с ментолом в лёгкие, девушка наконец спокойно наслаждалась уединением, в котором никто её не побеспокоит и не будет страха, что родители заметят свою единственную дочь за разрушением собственного организма. Она удачно скрывала факт своего курения ещё со старшей школы, поэтому и дальше не собиралась подрывать отменную репутацию ни перед родителями, ни перед преподавателями института, ни перед друзьями, правда, возможно, Тёрнер с натягом могла назвать друзьями тех, кто не знал её настоящую. Есть только один персонаж, который знал её вредную привычку, как и её «коробочку», но от этого едва Николь ли становится легче, учитывая фактор раздражения от просто его существования.
Укутавшись в плед посильнее от прохлады ещё неглубокой, но всё же ночи на дворе, Николь выпустила сероватый дымок в воздух, наблюдая, как он завивался в воздушные узоры и постепенно растворялся без следа. Внутреннее спокойствие приятно окутывало теплотой, расслабляя нервную систему, которая обычно напряжена долгое время, и она прикрыла глаза от этого ощущения, сидя прямо на лестнице крыльца небольшого частного родительского дома. Пока мать с отцом на ночной смене, их дочь могла позволить себе такую вольность, как курить открыто, и именно такие моменты жадно ловила Николь, чтобы наконец забыть весь этот бред её жизни.
– Опять куришь тайком, Николь Тёрнер?
Этот голос, что прозвучал совсем неподалёку, не заставил резко открыть глаза и подскочить от неожиданности, но заставил поджать девушку губы в раздражении от его появления. Приход Нэйтена Картера во двор дома не являлось частым явлением, но было в порядке вещей, хотя сама Ники и не пылала радостью даже от редких явлений. Опять он прерывал её этот долгожданный момент спокойствия, и она демонстративно совершала ещё одну затяжку, выдохнув никотин, одновременно открывая глаза, чтобы бросить презрительный взгляд на Нэйтена, который, оперевшись рукой о перила, изучающе её разглядывал.
– А ты опять подрался, Нэйтен Картер? – она уже успела беглым взглядом осмотреть все его раны, которые, кажется, едва успевали заживать на его теле. – И что на этот раз? Опять тебе не понравилось, как кто-то смотрит на тебя?
– Почти, – улыбнулся он, присаживаясь с ней рядом, – не бери в голову.
Николь затушила сигарету и косо глянула ещё раз на парня. Белая футболка и чёрные протёртые джинсы измазаны в грязи и траве, но он, как обычно, даже не удосужился отряхнуться от пыли. Натянутая на светлые волосы кепка скрывала разбитую бровь, но не скрывала синяк, что уже вырисовывался на скуле. И лишь тёмно-зелёная косуха, что он так бережно любил и каждый раз снимал перед дракой, как пятно чистоты, выделялась во всём его образе.
– Меня уже задолбало, что после каждой твоей вспыльчивости ты приходишь ко мне. Если мы знаем друг друга давно, тебе не даёт это никакого права, – спокойным тоном произнесла девушка, хотя мысленно уже надавала по его наглой «морде».
– Ничего не могу с собой поделать – это привычка, ноги сами приводят меня к тебе, и я не виноват, что наши родители дружат, принудив и нас к знакомству.
Тёрнер выдохнула, закатив глаза. Да, возможно, и сама она виновата, выработав у Картера подобную привычку. Он с самого детства не отличался примерным поведением, имея вспыльчивый характер, ввязываясь в различные передряги. Вот так однажды после первой драки он, по известной только ему причине, пришёл к Николь, а она недовольно, но всё же принялась обрабатывать его побои. Годы шли, но ничего не менялось, он продолжал приходить к ней, а она, порой даже прибегая к неприличным словам, продолжала обрабатывать его ранки, как медсестра. Вот и сейчас Николь, выругавшись, всё же поднялась с места, зайдя в дом, вышла обратно с аптечкой в руках и приступила к уже обычной процедуре, взяв руки парня, выливая перекись водорода на разбитые костяшки да наклеивая пластырь на небольшие царапины и обеззараживая более глубокие. Окунув ватку в очередную мазь, Николь сняла кепку Нэйтена, поймав его пристальный взгляд на себе, лёгкое волнение на секунду завладело ей, но быстро взяла себя в руки, приступая к обработке разбитой брови. Парень шикнул от жжения лекарства, и Тёрнер пришлось подуть на кожу.
– Уже давно должен привыкнуть к этим ощущениям, – буркнула она ему, но он лишь усмехнулся.
– Ты тоже, но всё равно же продолжаешь кривить недовольное лицо.
