Александр Петербургский
г. Тольятти, Самарская обл.
У Толиковой тёщи! Спина сгибаться перестала. Радикулит или чего! Болтается, как призрак, по квартире. И даже на нарочно оброненную Толиком десятку: лишь покосилась и запинала её до лучших времён под диван.
И неизвестно, сколько бы ещё она такой вот несгибаемой была! Да люди добрые, спасибо, помогли, рецепт хороший дали. А и делов-то: масло, скипидар – и всё, размешивай и мажься!
Скипидар дома был, его, давно, незнамо для чего, с работы Толик приволок. И тёща за свою аптеку принялась: закрылась в ванной, чтобы не воняло – в передней Толик спит, да кошка на сносях. И – ну над ложкой из посудины трясти! Очки возьми от тряски с носа, да и соскочи. Конечно, тёща их ловить! А скипидар тем временем весь из посуды в ванну вытек.
Ах… Ох… И жалко, и спина!.. А всё, обратно не засунешь. Хоть языком его теперь вылизывай из ванны! И тёща порешила: скорей пролитое водой залить, пожиже развести, и в это сесть. Чтоб сразу: и спина, и ноги – и всё-всё!.. Водою ванну залила, разделась. Пальцем в мешанину ткнула – палец терпит; как будто даже и поздоровел. Ногами влезла – ноги ничего… И тут, пока всё не остыло, тёща погрузилась вся.
А скипидар же! Хоть и жидкий – он тебе чего!.. Везде в момент проник и начал, начал: щиплет, щиплет! Конечно, тёща разные места руками прикрывать! Да где там! От скипидара не уйдёшь! Так щиплет, так свербит, что сразу же лечиться расхотелось! А захотелось встать и побежать: вперёд, назад, вокруг себя – куда угодно! И тёща, словно ветер, полетела на балкон! Нагнулась ниже некуда, и в оба места машет, машет! Воздух нагоняет. До пояса вся белая, а ниже – будто рак.
Зовёт к себе ладошками кого-то, а что толку? Ладошкой-то тебе чего?.. Какой тебе ладошкой свежий воздух, когда, вон, лето на дворе! И, чтоб совсем не умереть, схватила тёща веник, и – ну им в зад себе махать!
Тут от такого сквозняка проснулся Толик. Глаз приоткрыл, увидел тёщу с веником из зада! Да так с открытым глазом и оцепенел.
Дышать потом, конечно, начал, нельзя же не дышать, и, как придушенный курёнок, прошептал:
«Маманя»…
В смысле: «Караул… Спасите… Так и знал!..» И почему-то: «Я больше не буду…»
Что тёща ведьма, Толик знал, и даже иногда и говорил! Но шабаш со стриптизом и метлой из зада видел в первый раз.
– До ночи потерпеть не может! – стараясь не скрипеть о черепушку глазом, думал Толик: – Взлететь никак не может, что ли? Машет, машет!.. Вдруг это заразно?
И не ко времени подумал о жене: «Не тро-огай маму, у неё спина…»
– А мне теперь чего?!.
Вороны же на дереве напротив, увидев вот такое вот недетское кино, обиделись! И начали кричать, что: «Безобразие!.. Средь бела дня!.. У них тут маленькие дети!..»
Поднялся гвалт, залаяли собаки! По небу побежали тучи, предупредительным ударил гром…
И бедная старушка, не выдержав подобной бурной критики, рванула в глубь квартиры. Включила там напольный вентилятор, и! Виляя бёдрами, зазадирала ноги перед ним!
– Спаси и сохрани раба твоего бестолкового! – взмолился Толик. А тёща! Многократно отражённая зеркалами трельяжа! Запрокинув в исступлении всклокоченную голову, упала в кресло! И! Забросив на подлокотники ноги, с остервенением принялась ввинчиваться копчиком в сиденье.
– Эк, бесовщина-то её корёжит. А не будет носки мои по комнате пинать! – пытаясь незаметно согнать со спины муху, мстительно подумал Толик. И тут же загрустил, представив, что с ним будет, когда его разоблачат.
– И дёрнуло не вовремя проснуться. А мог бы жить и жить!
А может, пронесёт? Не съест же его тёща, всё же двадцать первый век?..
Не съест, а что?.. А то! Возьмёт и просто: защекотит! Что в лоб, что по лбу – один ляд! – Подумал напоследок Толик, – и обиженно уснул.
