Я выдыхаю дым на этот город неудачников. Подношу сигарету к губам и делаю ещё одну затяжку, но не отвожу от города глаз. Его объяла ночь, но он не спит. Отсюда он кажется таким красивым – миллиарды огней переливаются внизу, они повсюду, куда ни глянь. Они уходят к горизонту, но не заканчиваются даже за ним. Это самый большой город на Земле – мы так его и называем Big City. Но это всё ложь. Стоит лишь спуститься вниз, и это становится ясно. Это самая большая мусорка на планете – сюда съезжается сброд со всего грёбаного света. Разложение. Бедность. Коррупция. Здесь самый большой уровень разницы в доходах и смертности от наркоты. Тут обычная картина: если какая-нибудь модная чикуля в красных каблучках за двадцать тысяч баксов при выходе из своей люксовой тачки вступит в говно и тут же выбросит их в ближайшую мусорку, а уже через минуту ты видишь эту обувь на бомжихе лет шестидесяти, которая даже не удосужилась стереть с них дерьмо. Этот город похож на старую деву, которая сдохла от передоза в своем загородном особнячке и провалялась в нём неделю. Её домашние питомцы хорошенько поразвлеклись с ней, но родственнички не поскупились на услуги танатокосметолога (чувак, что наводит трупам марафет), так что в темноте можно подумать, что она даже неплохо выглядит…
– Джейк!
О, извините – это меня. Я делаю ещё затяжку, оборачиваюсь и говорю:
– Что?
В дверях стоит броская брюнетка в мини-юбке или мини-платье – чёрт знает, как это назвать – короче тот тип одежды, который с трудом прикрывает даже самое необходимое.
– Что, что? Тебя все потеряли. Пошли давай! Хватит отшельника из себя строить.
Это Рейчел… или… да, вроде бы Рейчел. Она делает шаг на просторный балкон и распахивает дверь на полную. На улицу вырывается шум вечеринки – долбящее техно. Она стоит, как недовольная школьница, одна рука в бок.
– Да, сейчас, – отвечаю я и делаю ещё две короткие затяжки перед тем, как щелчком пальцев отправить окурок за ограждения. Искры, как фейерверк, разлетаются во все стороны, а бычок растворяется во тьме – тьме, которая окутала этот город и никогда его не покидает. Не то чтобы здесь не вставало солнце, но даже его лучи не могут прогнать его подвальный смрад. С этим городом что-то не так. С ним всегда было что-то не так…
– Пойдем, – говорю я и беру Кристи за талию, вернее чуть пониже, и мы возвращаемся в шум… Стоп. Это не Кристи. Кристи – это та блондинка, она выходит из толпы к нам на встречу, и её тонкий голосок пытается перекричать лютый бас, что долбит мне в уши:
– Вот вы где! Я вас везде искала! Куда вы пропали?!
Кристи сходу проскальзывает мне под вторую руку, и мы идём к барной стойке через холл пентхауса, доверху забитый обуханной, обдолбанной, обторченной толпой. Я чувствую электростатическое напряжение между этими двумя гарпиями – они прям сдавливают меня бёдрами. Белая и чёрная. Их хищные взгляды пересекаются у меня за спиной. Кажется, фронт их борьбы за моё тело, сердце и душу пронизывает меня насквозь. Я чувствую – они готовы разорвать меня на части.
Кристи кричит мне на ухо через удары баса:
– Нахрена тебе такие волосы?
Её пальцы соблазнительно скользят от шеи на затылок. Она кричит:
– Я крашусь раз в две недели, чтобы держать такой цвет!
Кристи накручивает мои локоны на пальцы. А мама в детстве говорила, что я ангел. Рейчел нервничает, она берёт меня за талию. Чувствую, как её когти впиваются мне в бок. Кристи кричит противным голоском:
– Ты знаешь, что натуральных блондинок практически не осталось?! Только в Швеции, но они там все похожи на мужиков!
Мы идём через холл. Я смотрю на пробор Кристи – корни уже тёмные. Смотрю на пробор Рейчел – у неё светлые. Кажется, у неё к тому же линзы. Она смотрит через них так жадно. А ещё у неё накаченные губы, грудь и ярко оранжевые накладные ногти. Впрочем, как и у другой. Фальшивки. Они из тех девчонок, что на утро не узнать. Её когти впиваются мне в бок ещё сильнее, а Кристи держит меня за волосы. Думаю, если я попытаюсь вырваться, у меня ничего не выйдет. Слава Богу, что мы уже у стойки.
Я кричу:
– Выпить хотите?
Рейчел мотает головой, Кристи орёт мне в ухо:
– Не, я уже пять коктейлей проглотила.
Ну и отлично.
– А я возьму себе что-нибудь!
Ловко выскальзываю у них из рук. Прям полегчало. Я у стойки, наваливаюсь на неё и машу бармену рукой. Он достает лёд из ледогенератора. С недовольным лицом подходит, ставит графин, полный ледышек, на стол и кивает мне головой, будто я ему чем-то обязан.
