– Да сними ты эту чертову тыкву! Не видишь – мешается?!
– Мих, – прошептал Семка, – кажется, она мне подмигивает.
– Ты совсем сбрендил? – Мишка даже у виска покрутил для убедительности. – Там же свечка, и огонек от ветра колышется!
– А знаешь, как эти штуки называются? Фонари Джека! – блеснул эрудицией приятель.
«Эксперт нашелся!» – подумал Миша, но промолчал. Пусть дом на отшибе и ночь на дворе, а лишний раз лучше не светиться.
Жаль только, Семен его мнения не разделял. И лезть через ограду, украшенную злобно оскаленными «фонарями», не торопился.
– Мне мамка говорила, что Матвеевна – ведьма самая натуральная, – забубнил горе-сообщник, – и проклясть может по-настоящему. Ее в девяностых братки ограбить пытались, так один через неделю взял и утопился.
– А с другими чего? – нехотя спросил Мишка. В эти байки он не верил.
– Да их двое всего решились, остальные поосторожней оказались. С подельником вроде нормально все, но после он сразу в менты подался, притом что раньше их не переваривал.
– Ну вот. Значит, фигня это. А утопленник… в то время всякое творилось, наверняка подсобил кто-нибудь.
– Нет. Сам он! Доказанный факт.
Но Мишка лишь отмахнулся: что спорить с балбесом, который, к слову, так и стоял по ту сторону забора. «Трусит, – с досадой понял Миша. – Эх, одному нужно было идти, как и собирался…»
Хотя, честно сказать, еще два дня назад его даже мысли подобные не посещали. Если бы не Танька, Мишка в жизни к Матвеевне не сунулся, да и вообще ни к кому. Ну его к лешему, такой риск. Не дай бог, поймают и посадят. Оно ему надо?
Оказалось – надо. Нет, не тюрьма, ясен пень, а Татьяна. Девчонка местной знахарке приходилась дальней родней, двоюродной внучатой племянницей, и Мишке давно нравилась, но близко к себе не подпускала. Смеялась, мол, нищеброды ей ни к чему. И вдруг пригласила на свиданку. Сама! Он, конечно же, примчался. А пока гуляли, Танюха якобы случайно обмолвилась, что знает одного типа, который у Матвеевны хотел книжку какую-то старинную купить. Но та уперлась и не продала. Короче, мужик этот нехилую сумму в зеленых предлагал, а только у Таньки стащить раритет духу не хватило, да и тетка вечно рядом крутилась. Зато сейчас «ведьма» на выходные к дочери собралась, и дом остается пустой, без присмотра.
А под конец рандеву зазноба непрозрачно намекнула, что, если они внезапно разбогатеют, обязательно рванут куда-нибудь в теплые края. Вдвоем… Некстати вспомнились блестящие Танюхины глаза и полные влажные губы, шепчущие с придыханием: «Прикинь, пустынный пляж, ты, я и море…» Мишка даже зажмурился, прогоняя наваждение.
Таньке он поверил. А что Матвеевна на баксы не позарилась – неудивительно. Клиенты к ней приезжали крутые, иные прикатывали аж из Москвы, и платили щедро. Вдобавок у девчонки зуб на кудесницу имелся: просила жениха при деньгах ей наколдовать (вот тоже, вроде не дура, а на ерунду ведется), но знахарка отказалась и велела выкинуть чушь из головы.
Хотя сразу Миша четкого ответа не дал. Промямлил что-то неопределенное, а после поплелся к Семке советоваться. Как ни крути, а Семен ему – лучший друг: еще в садике вместе баланду хлебали, что воспиталка кашей называла. Правда, бывший однокашник выслушал и отговаривать принялся. Но Мишке уже шлея под хвост попала (так его бабка, покойница, говорила), ну и Семка, когда понял, что спорить бесполезно – набился в соучастники…
