Мери рождала в муках. Это были первые её роды, а ведь ей было уже давно за тридцать. С каждым часом боль всё усиливалась и усиливалась. Прошло около двенадцати часов как начались схватки, а у Мери больше не было сил.
– Крепитесь, – поддерживал её немолодой доктор, – вы должны взять себя в руки, впереди ещё потуги. Вот где нужно приложить все силы…
– Я больше не могу, – выдохнула женщина.
– Все так говорят, дорогая. Но вы сможете, у вас получится. В конце – концов, все через это проходят.
Мери залилась слезами. Больше она не могла себя сдерживать, крики боли вырывались из груди.
– Мой муж ещё не приехал? – спросила Мери подсевшую к ней медсестру.
– Ещё нет. Но вы не волнуйтесь, как только он прибудет, его сразу проведут к вам.
– Только бы он успел…
Боль усиливалась, оставляя всё меньше и меньше времени для отдыха между схватками.
– Это выше моих сил, – кричала она, – я больше не могу. Где он?
Медсестра успокаивала, прикладывая ко лбу роженицы мокрую салфетку. Вошёл доктор и осмотрев пациентку, нахмурился. Выйдя из палаты, он собрал консилиум.
– Прошло двенадцать часов, а она раскрылась всего на четыре сантиметра. Воды отошли уже шесть часов назад, – констатировал он, – что будем делать?
– Подождём ещё час. Если положение не изменится… кесарево сечение, – кивнул коллега.
– Я согласен. Предлагаю подождать ещё полчаса, не больше, слишком она слабая, все силы израсходовала на схватках не оставив ничего на потуги.
– Хорошо, давайте попробуем так, – согласился второй доктор, – слишком слабая родовая деятельность…
Консилиум закончился, врачи приняли решение.
Мери задыхалась от боли, не в силах помочь малышу появиться на свет.
– Ваш муж приехал, – сообщила входившая медсестра.
– Слава Богу, – простонала Мери, – он успел. Где он?
– Сейчас переоденется и придёт.
– Прошу вас, вы бы не могли оставить нас одних на время? Я должна кое-что сказать мужу, – на одном выдохе произнесла Мери, чувствуя накал схватки.
– Конечно, это не проблема.
Мери истерически завизжала, корчась от боли.
Эндрю шёл по коридору и слышал истошные вопли своей жены. Его передёрнуло, руки задрожали. Но он должен был быть рядом с любимой женщиной и помочь ей, морально поддержав. И снова крик Мери вывел его из равновесия. Эндрю не спал всю ночь, добираясь из другого города в Лондон и проклиная злополучную командировку, разлучившую его с женой. Он понимал, что должен был быть с ней с самого начала, но иногда обстоятельства выше…
Медсестра провела его в палату. Эндрю взглянул на кровать, где в муках корчилась Мери. Это произвело сильное впечатление на его рассудок. Впервые он видел свою жену в таком состоянии. Вся мокрая от пота, Мери дёргала простыни, привязанные к кровати, что не облегчало её мук…
Эндрю застыл на месте от волнения. Истошный вопль вырвался из груди Мери.
– Вы присаживайтесь, – подтолкнула Эндрю медсестра, – вы впервые на родах?
– Да, – прошептал Эндрю.
– Ничего, во второй, третий раз привыкнете. Это не будет казаться вам таким страшным, – подбодрила его медсестра.
Эндрю присел возле жены. Постарался взять её за руку. Мери повернула голову в его сторону. Превозмогая себя, она улыбнулась:
– Прости, что я так выгляжу…
– Ты прекрасна, всё в порядке, – стараясь быть уверенным и искренним, произнёс Эндрю.
– Мне надо с тобой поговорить, это очень важно, у меня мало времени…
И снова крик боли вырвался из груди. Эндрю сжимал руку жены и убирал распустившиеся волосы с лица. На мгновение боль утихла и Мери прошептала:
– Если будет сын, назови его Чарльз, если дочь – Ребекка. Но я чувствую, что это сын, наш наследник…
Лицо Мери искривилось от приближающейся боли. Сдержав себя, она быстро продолжала:
– Я люблю тебя и буду любить всегда… до конца.
– Что ты говоришь, любимая, – перебил её Эндрю, – врачи говорят, что всё в порядке, понимаешь, всё как у всех.
– Не перебивай, – не слушая его продолжала Мери, – у меня мало времени. Я всё знаю о том, что ты должен сделать. Советская разведка хорошая, но и английская не хуже…
Эндрю не верил своим ушам. Его жена каким-то образом узнала о просьбе советских властей.
– Я знаю о их просьбе к тебе, – шептала Мери, – но это уже не важно. Любили мы искренне друг друга, а то, что ты скрывал от меня, значит на то у тебя были причины, дорогой…
Больше она не могла себя сдерживать. Приступ боли бил её изнутри, отчего тело её извивалось на простынях. Эндрю не в силах был видеть эти муки, раздирающие его жену.
– Мери, прости меня, – простонал он, – я должен был хотя бы намекнуть тебе, но я не мог, не должен был этого делать.
На несколько секунд боль отступила и Мери продолжила:
– Ты исполнял лишь указания, предписанные тебе, я понимаю. Но неужели ты мог забрать это у меня? Кому это потребовалось и зачем? – лицо стало жалостливым и по-детски обидчивым.
