Барселона. «Бакарра». 20:00
– Полное имя?
– Воронцова Екатерина Ивановна.
– Дата и место рождения?
– Пятого мая тысяча девятьсот девяносто первого года. Москва.
– Всё верно. Держи паспорт. Проверь все данные в визе.
– Когда я вылетаю в Барселону?
– Завтра днём. Обратно – на следующее утро.
– Канал связи?
– Тот же. Удачи!
– Добро пожаловать в Каталонию, – симпатичный полицейский поставил штамп в моём липовом паспорте и, улыбнувшись, положил его на стойку.
Я вежливо попрощалась, сунула документ в задний карман шортов и спокойно направилась в зону парковки. Внезапно я остановилась: возле ближайшего выхода из терминала стояли двое крепких парней с суровыми мордами бультерьеров. Тренированным взглядом они медленно скользили по лицам прибывших. Я тут же свернула в туалет и принялась лихорадочно обдумывать ситуацию. Плохи были мои дела, если на меня вышла албанская мафия! Косовары были известны своей жестокостью. Что же делать? Я вытерла холодный пот длинным бумажным полотенцем и порылась в заплечной сумке. Ничего подходящего. В этот момент дверь открылась, и в помещение въехала тележка для уборки, которую толкала черноволосая перуанка:
– Добрый вечер, сеньора.
Когда она вынула канистру с дезинфицирующим средством и скрылась в первой кабинке, я схватила швабру и сняла синюю верёвочную насадку. Порылась в содержимом лотка и выбрала большую тряпку для пыли оптимистичного лимонного оттенка. После того, как уборщица с видом супергероя, спасшего мир от смертельных бактерий, выкатила свою колесницу, я разобрала насадку и свернула из неё длинную бороду. Тряпка превратилась в бандану, а рулон бумаги помог мне скрыть грудь и мгновенно отрастить пивной животик. Оставалось надеть тёмные очки и засунуть в нижнее бельё комок бумаги для имитации рабочего инструмента племенного быка. Тень сомнения пробежала по лицам головорезов, когда я прошла мимо них, насвистывая что-то из раннего Димы Билана, но вскоре их взгляды переместились на других приезжих.
Оказавшись на улице, я сразу же почувствовала на себе липкий приморский воздух и щедрое средиземноморское солнце, которое в начале июня уже припекало вовсю. Я села в первое такси из длинного ряда одинаковых чёрно-жёлтых автомобилей. Пока я превращалась обратно в женщину, водитель с любопытством посматривал на меня в зеркало заднего вида. Стандартный разговор начался с традиционной испанской жалобы на климат:
– Очень жарко, – общительный таксист стёр со лба несуществующий пот.
Я согласно закивала и потрясла пальцами якобы мокрую футболку с надписью «Sarmat is coming!», тем самым поддержав беседу. Мой немой ответ вызвал в извозчике догадку, в которой тот поспешил убедиться:
– Туристка?
– Да.
– Первый раз в Барселоне? – он вытянул указательный палец на случай, если я не поняла вопрос.
– Нет, – я посмотрела назад и убедилась, что албанцы не сели мне на хвост.
– Нравится? – на этот раз водила поднял брови и большой палец в ожидании моей оценки прелестей Барселоны.
– Драйв, – я потанцевала на заваленном бумагой сиденье. Меня забавлял этот разговор двух питекантропов, ещё не умевших связывать слова в сложные фразы.
– A-a-а, – мой собеседник закивал головой, решив, что я приехала потусоваться. В его голове это увязывалось с тем, что я попросила отвезти меня в центральный Готический квартал с его бурной ночной жизнью.
Недошумахер замолчал, явно придумывая как бы сказать что-нибудь посложнее, но так, чтобы я поняла. Его осенило:
– Много дури, – он изобразил, как втягивает одной ноздрёй невидимый порошок.
Я выпучила глаза и с притворным ужасом помотала головой, чтобы показать, что это меня не интересовало. Таксист опять затих. Видимо, его туристический разговорник был исчерпан. Но я ошиблась. Любознательный дяденька решил уточнить моё происхождение:
– Откуда вы?
Я была уверена, что из-за моего высокого роста, светлых волос и голубых глаз он принял меня за шведку или норвежку.
– Из России, – ответила я, по опыту зная, что последует за этим.
Шофёр обрадовался и быстро закачал головой. У него появилась возможность показать мне свою эрудицию:
– A-a-a, водка, матрёшка, балалайка…
На въезде в город он перешёл на следующий уровень:
– Перестройка, Горбачёв, Калашников…
Он строчил, как тот самый знаменитый автомат, но я понимала, что и этот набор слов скоро закончится. Самое ценное он оставил на потом:
– Я тебя люблю! – сказал он с жутким акцентом.
Когда мы остановились, я вынула хрустящую бумажку в пятьсот евро. Теперь был черёд водителя выкатить глаза. Он показал, что сейчас упадёт в обморок, потому что сдачи у него не было. Я развела руками, как бы говоря, что русские не ездят по миру с мелкими купюрами. Перевозчик, видимо, решил обслужить меня по высшему разряду, поэтому ткнул пальцем в сторону одного из баров, которые, как и такси, расположились стройными рядами по обеим сторонам улицы:
– Я за разменом.
Пока он ходил, я смотрела в окно автомобиля, как город просыпался после долгой сиесты и готовился к движухе пятничного вечера. Официанты выставляли стенды с фотографиями комбинированных блюд и накрывали столики. Скоро сюда потянутся настоящие туристы, чтобы наполнить свои голодные желудки после целого дня на пляже Барселонета. Они будут краснее, чем крабы в рыбных витринах ресторанов.
