Он собирался быстро. Еще бы! Послали, так послали! Путевку в зубы и полчаса на сборы. Подумать только, каких-то полчаса. В мирное время Зануда Трусович Ленивкин полчаса нежился в теплой постели после пробуждения. Полчаса наводил утренний марафет, мурлыкал в ванной, накручивал шапку из пены и выдувал пузыри зубной пасты, а потом громко распевал арии собственного сочинения, используя зубную щетку как микрофон. Что же, какая сцена, такой и микрофон. Вот уже час, и это только до завтрака. А тут, собраться в отпуск за полчаса.
– «И где мой чемодан!?», – истерично взвизгнул Ленивкин, обращаясь к шкафу. Антресоли ответили громким черным молчанием. «Пыль…», – подумал Ленивкин. «Давно не вытирал пыль», – чихнул и словно прозрел. С криком: «Эврика!», и зачем-то: «Полундра!», он побежал к балконной двери.
Чемодан полеживал себе, молча, на пустых трехлитровых банках, под самым козырьком балкона. Зануда Трусович преисполненный решимости, во что бы то ни стало, скорей добраться до чемодана, стал раздвигать в стороны препятствия из велосипеда со спущенной шиной, большой крышки от давно прохудившейся и съехавшей на дачу к соседям кастрюли. «От чего же крышка осталась на балконе?»
Прогоняя мысль о жадности, Ленивкин заторопился, полчаса на сборы таяли как лед под жарким солнцем. Он чувствовал, как минуты драгоценного времени проливаются сквозь пальцы и с грохотом рассыпаются о линолеум на балконном полу. Рассыпал гречку. «Ничего, потом подмету, чемодан ждет», думал Ленивкин, перешагивая через огромную связку газет. Пыхтел, вытаскивая чемодан, заполненный до отказа пакетами с солью и рисом. Торопился, выкладывая запас продуктов на нижнюю полку, оказавшуюся так своевременно пустой.
Вспотел по пути назад, тащил чемодан на загривке. На часах: «12.18». Время таяло на глазах.
«А какая там погода в Каранту?!» – раздосадовался Зануда Трусович, скидывая в разверзнувшуюся пасть зеленого монстра кожгалантерейной продукции made in China все необходимое. Всем необходимым оказались: шорты клетчатые, панама цвета хаки, пляжная майка в пальмах, недочитанные в шестнадцать «Дети капитана Гранта», синий дождевик, твидовый костюм тройка в благородную ёлочку серый, пара повседневных рубашек, складной спиннинг без крючков, будильник механический, сланцы.
«Съестного брать не буду» – положился на полный пансион принимающей стороны Зануда Трусович. Заправил свитер с оленями #мамасвязала в джинсы, джинсы – в носки, обул резиновые сапоги, надел ветровку с лампасами Adibas, на голову – шапку петушок с кисточкой, зачем-то взял зонт и выскочил с чемоданом из квартиры.
«Часики-то тикают» – торопливо закрывал дверь на все замки Ленивкин, по привычке заглянул в соседский глазок и побежал вниз по лестнице.
У подъезда в ярких солнечных лучах купалась новенькая черная Волга. От полированных боков отскакивали солнечные зайчики. Мотор мурлыкал практически бесшумно. Тонированные окна скрывали прохладу кондиционированного кожаного салона.
Водитель в стильных солнцезащитных очках, белой рубашке с беззаботно закатанными рукавами помог уложить чемодан и зонт в багажник автомобиля.
«Сервис», – успокоился взволнованный путешественник, удобно расположившись в кресле комфортного автомобиля.
«Чудак», – плюнули семечками и шелухой пожилые приятельницы, соседки Зануды Трусовича, провожая проницательным взглядом бывалых НКВДшниц черную Волгу.
Город мелькал мимо затуманенного взора Ленивкина вывесками аптек и магазинов, автобусными остановками, трамваями и парками, красовался свежими рекламными баннерами, манил фотографиями идеальных мужских и женских тел с фитнес центров, благоухал майским цветением сирени и ароматом свежей выпечки из кулинарии.
Люди ехали мимо в автобусах и автомобилях, шли по тротуарам, бежали через пешеходные переходы, гомонили, кричали, смеялись. Ухали выхлопные трубы, визжали клаксоны, стучали двери транспорта.
Всего этого не видел и не слышал отпускник. Перед его расслабленным внутренним взором плыли дельфины, теплый морской бриз шелестел большими пальмовыми листами, волны прибоя накатывали на ноги мелкий белый песок.
Беспокоила только мысль: «Почему мерзнет нос?». «Прибыли!» – громкий голос водителя выдернул Ленивкина из дремоты.
На платформе железнодорожного вокзала наш путешественник тревожно ощупал сложенный вчетверо листочек во внутреннем кармане куртки. Вынул его, развернул и в который раз за утро прочел:
